Эмили хотела сказать «нет». Она хотела сказать Нэнси, что доверяет ей. Но она не могла произнести ни слова.
— Скажи, это сделала ты? — тихо спросила она.
— Зачем? — спросила Нэнси, закусив губу. — Зачем мне портить тебе платье? — Ответь мне, зачем мне это!
— Она не говорит, что ты это сделала, — вмешалась Кора-Энн, положив свою руку на руку Нэнси.
Нэнси освободила руку.
— Говорит! Обвиняет меня, как всегда.
— Я не сказала ни слова, — настаивала Эмили.
Нэнси горько покачала головой.
— Всегда, если вдруг что, ты думаешь…
Её голос сломался. Всхлипнув, она повернулась и выбежала из комнаты. Через мгновение дверь захлопнулась.
— Эм… — начала Джесси.
Эмили не дождалась услышать остальное. Она выбежала из комнаты. По коридору в комнату Нэнси. Она не могла смириться с мыслью, что Нэнси так расстроена, даже если бы это она разрезала платье.
Она постучала.
Нет ответа.
— Нэнси, пожалуйста! — призывала она. — Я не говорила, что ты порезала платье. Честно. Я даже не думала об этом, — соврала она.
Она слышала, как Нэнси двигалась по комнате. Затем тишина. Она попробовала покрутить дверную ручку.
Заблокирована.
Она еще некоторое время стояла у двери и умоляла сестру впустить её.
Потом она просто сдалась.
В конце коридора дверь в комнату Рича, первый раз была открыта. Эмили сделала несколько шагов к его комнате.
Она нашла Рича сидящим на полу, и разрезающим кусок синей строительной бумаги большими ножницами.
Свет мерцал на длинных острых лезвиях.
Он поднял голову, встречая её взгляд.
Он ухмыльнулся ей.
Затем он поднял ножницы и пощелкал ими: чик-чик.
ГЛАВА 13
— Чик-чик, — сказала Эмили своей матери на следующий день. — Он поднял ножницы вот так и сделал чик-чик.
— И это все? — миссис Уолнер перестала драить и без того безупречную плиту и нахмурилась на Эмили. — Он больше ничего не сказал?
— А что еще?
— Ну, я не знаю. Он не делал никаких конкретных угроз?
— Он сказал, что пырнёт меня шестнадцать раз. Ясно? Довольна? — сорвалась Эмили.
— Эмили! — ахнула миссис Уолнер. — Как ты можешь так шутить?
Эмили ничего не ответила.
«Какое чудесное воскресенье», — подумала она с грустью.
Пока её мать убиралась, Эмили сидела за кухонным столом в своей большой домашней толстовке. Кроссворд воскресной газеты лежал на столе перед ней не слишком далеко.
Она заполнила 29 вниз и 103 поперек. И до сих пор, было решено только так.
Миссис Уолнер вздохнула.
— Мы с Хью беспокоимся о Риче, вот что я могу тебе сказать. В этом нет никаких сомнений. Он очень, проблемный мальчик. Мы пытаемся найти психотерапевта, с которым он сможет поговорить. Но…
— Всегда это «но…»
— Но в то же время… я не знаю. Просто постарайся быть на его стороне, хорошо? Знаешь, будь с ним помягче. Сможешь? — спросила миссис Уолнер.
— Да, не волнуйся, — ответила Эмили. — Все будет в порядке. — Почему ей всегда приходилось успокаивать мать? Разве та не должна успокоить её?
Она слышала крики снаружи. И уставилась в окно над раковиной. Вчера вечером немного выпал снег, и обсыпал деревья и кусты, как сахарная пудра. Эмили могла видеть, как Энн и Джесси пытаются построить снеговика из порошкообразного снега.
— Как у вас дела с Нэнси? — спросила мать. Она задала этот вопрос как бы невзначай, хотя сама, наверное, ночью глаз не сомкнула.
— Хорошо, — сказала Эмили.
— И всё? — миссис Уолнер разглядывала её лицо.
— Я всё еще боюсь её, — подумав, призналась Эмили.
— Боишься? Нэнси? — Миссис Уолнер указала на окно своей мыльной салфеткой. Посмотри на неё, Эмили. Она так счастлива, быть дома. Она совершенно изменилась. Это единственное, что я могу тебе пообещать. У тебя нет причин бояться Нэнси.
Эмили посмотрела в окно. Она наблюдала, как Нэнси бродит по двору, укутавшись в красное пальто. Она почувствовала ужасный укол жалости. Почему Нэнси не пошла, беситься с Джесси и Корой-Энн? И почему они не попытались втянуть её в свои игры?
— Эмилия. Она повернулась. У её матери было слишком серьезное и болезненное выражение лица. Это было выражение, которому Эмили никогда не могла сопротивляться.
— Что?
— Помнишь наш разговор? В день, когда Нэнси вернулась домой? Когда ты обещала мне…
— Я знаю. — «Пожалуйста, перестань так на меня смотреть», — молча умоляла она.
— Я рассчитываю на тебя, Эмили. Я рассчитываю на вас, чтобы помочь ей вернуться и стать самой собой. Нэнси. Она всегда любила тебя больше всех, ты знаешь.