— Ты станешь отцом, Сережа, — с мягкой улыбкой произнес Волына. — Поздравляю.
И сам сдержаться не смог, улыбнулся, глядя на то, как свет загорается в синих глазах парнишки.
Сережа едва смог усидеть на месте. Руками за стол схватился, лишь бы на месте себе держать. Хотелось вскочить, переспросить правда ли то, что услышал. А потом дурная мысль в голову пришла, его ли ребенка Юля носит. Отогнал её, лишь бы с ума не сойти. А следующие слова Волыны и вовсе что-то переломили в нем. Он станет отцом. Юля беремена.
Эта новость никак не могла уложиться в голове. Он вспоминал, анализировал её поведение за последнее время и начал замечать некоторые моменты, что лишь подтверждали слова Кирилла Викторовича. Как она подолгу утром с комнаты своей не выходила, а потом появлялась бледная и от завтрака отказывалась. Как Горем курицей-наседкой вокруг неё ввился. Как часто они замолкали, стоило ему в комнате появится. А сколько раз он ловил Макса на том, что он не передает ему о некоторых Юлиных передвижениях в течении дня. Скрывает что-то, покрывая её. Выходит, армейский товарищ был в курсе её положения с самого начала.
Кто еще знал? Странная ревность пронзила его сердце. Ему хотелось разделить с ней этот момент, не впускать в него никого, кроме них двоих. Но получилось так, как получилось. Она снова все решила сама, за него.
— Что происходит? — устало сжал пальцами глаза Сережа, понимая, что уже окончательно запутался во всем, что творилось вокруг него все это время.
Волына покосился в сторону следователя и ответил только после того, как тот дал согласие на не заданный вопрос, коротко кивнув.
— Это длинный разговор и придется начать с самого начала, приятель, — предупредил Кирилл Викторович, стаскивая с плеч пиджак и перекидывая его через спинку своего стула.
— Пора, Юлия Александровна, — мужской голос отвлек девушку от очень увлекательного занятия — игры в гляделки с омлетом.
Проснувшись утром, впервые за месяц без тошноты, она была просто счастлива. С особым наслаждением взбила яйца в пену, добавила молока и вылила в сковороду на плите. Но в тот момент, когда она раскрыла крышку, чтобы перевернуть белковую массу, ком подкатил к горлу, заставляя её зажать руками рот. Ей казалось, что хуже токсикоза, чем у неё, просто не существовало. Она потеряла уже три киллограма за полтора месяца и её врач была настроена отправить будущую маму в больницу, но жизнь перекроила все их планы. И, вместо того, чтобы думать о новой жизни, что росла внутри неё, она собиралась в суд, чтобы окончательно сжечь все дороги за своей спиной.
— Хорошо, дайте мне минуту, — попросила Юля, опрокидывая тарелку в стоящую у стола урну. — Я возьму пиджак и выйду.
Оказавшись в небольшой комнатке, где ей довелось прожить последние полторы недели, Юля покосилась на маленький белый листок бумаги, что остался лежать у окна. Короткая записка, написаная неровным почерком, который она никогда бы не перепутала ни с чьим, гласила: «Я знаю о ребенке. Нам нужно поговорить». Кирилл Викторович, принесший записку, долго извинялся, что выболтал её секрет Метеле, но она не смела держать на него обиду. На самом деле девушка вздохнула с облегчением от того, что Сергей все узнал. Как же сложно ей было жить с ним под одной крышей и скрывать правду, но это была единственная возможность удержать его подальше от опасности. Защитить так, как он всю жизнь защищал её.
Сложно сказать, когда все началось. Возможно в тот момент, когда она поняла, что Сережа оставил её, уйдя в армию. Или тогда, когда она впервые познакомилась с Волыной. А может все же тогда, когда Кирилл Викторович впервые заговорил с ней о её прошлом. Скорее всего все это накапливалось по маленькой капельке, стекая в большой кувшин. Каждая крупица информации, что она получала, каждое слово, что слышала краем уха, каждая бумага, что проходила через её ладони, продвигали девушку на шаг к тому, чтобы осознать, что вокруг неё происходило. Она знала, что Сережа никогда не скажет ей правду, спроси она его прямо. Не сможет и не захочет втягивать её в проблемы. Слишком остро он реагировал на все, что могло грозить ей опасностью. Как однажды сказал ей её психиатр, не только она вынесла из детства психологическую травму, но и Сережа тоже. Только его заключалась в том, что он сформировал свою новую реальность вокруг неё. Построил все вокруг их единства, поэтому и не рассматривал даже возможности жизни, которая бы не включала её. Осознав это, Юля пыталась отдалиться, понимая, что он выбрал не самого надежного человека для фундамента. Она знала, что наступит такой момент, когда она не выстоит. Рухнет и потянет его за собой, а этого она вынести не могла. Только благодаря ему она и держалась. Постаралась стать сильной ради него. Но его близко не подпускала, поскольку знала, что если между ними ничего не получится, они оба не смогут жить дальше. Поэтому она и держалась от него так далеко, как могла жена, живущая с мужем под одно крышей.
Именно Кирилл Викторович был тем, к кому она обратилась с простым вопросом, понимая, что он не станет ей лгать. Она спросила: кто убил Дениса? Ответу о том, что это был её отец, даже не удивилась, словно и сама это знала, но отказывалась верить. Но сильнее на неё повлиял ответ на второй вопрос, знает ли об этом Сергей. Вот тогда-то Кирилл Викторович и посвятил её во все детали происходящего. Он расссказал о расследовании, что проводил Сережа относительно гибели их родных, о том, как во всем этом замешан Ковальский и почему Сережа не может предпринять ничего, ведь это подставит их обоих. Юля тогда долго молчаливо сидела, перебирая в мыслях все те крупицы информации, что долго собирала у себя в голове, а потом сказала, что знает как все закончить.
Естественно, Волына ей не поверил. А кто бы в здравом уме доверился плану девчонки, что два раза в неделю на постоянной основе по часу беседовала с психиатром? Но Юля была непреклонна. Она знала о неких документах, что её отец хранил в ячейке одного из банков Европы. Нужно было лишь выждать удобный случай, чтобы их получить. Это заняло больше времени, чем она ожидала. Но однажды, среди кучи бумаг, что им с отцом приходилось подписывать десятками, оказалась определенная доверенность. А потом был запрос и лишь после специальное разрешение. Она не спешила, старалась действовать осторожно, чтобы не навлечь на себя подозрение, претворяясь и дальше тем, кем все её считали. Ей довелось научиться уживаться в одной комнате с Олегом, когда поняла, что этот парень действительно кладезь информации. Иногда, сам того не понимая, он рассказывал ей закрытую информацию, которую думал, что она не понимает. А она понимала все. Понимала и записывала. Все чаще начала пользоваться диктофоном или камерой в телефоне, а потом передавала эти данные Кириллу Викторовичу, что пускал их в ход через своего человека, которого двигал на место Ковальского в президенты.
Но нужно отдать должное их противникам — они их переиграли. Юля каждый раз, видя Волыну, благодарила Бога за то, что случайно узнала о покушении и смогла его предупредить. Именно в тот момент они поняли, что дальше тянуть нельзя и обратились к человеку в полиции, которому Волына доверял. Тогда, когда Кирилла Викторовича вывели из игры, Юле пришлось все делать одной. Если бы не Горем, она понятия не имела, как справилась бы.
У неё все было под контролем, когда в одну из ночей не раздался звонок мобильного. Тогда Волына сообщил, что получил последнее разрешение на изъятие содержимого ячейки и нужно было действовать очень быстро. Поскольку ему самому в столице появляться было нельзя, а за Юлей там могли следить, он попросил её привести флешку со всем собраным компроматом и разрешительными документами в деревню. И вот тогда все пошло не по плану…
Видимо, близость финала, некой развязки, заставили Юлю расслабиться. Она отпустила себя всего на одну ночь и получилось то, что получилось. Девушка не жалела об этом. Просто не могла жалеть. Но, когда наутро к ней в дом постучал Волына и рассказал последние новости, что ему довелось узнать, руки у Юли просто опустились. Именно в таком состоянии и застал её Сергей, вернувшись после встречи, на которую его выманили, дав кусок информации, которой они владели, поскольку прекрасно понимали, что Сережа уже не успеет опередить их. Но он не просто не ринулся в бой, получив новые сведенья, но и полностью проигнорировал их, закливаясь на Юле и их отношениях. Это заставило её более реально оценить ситуацию. Понять, насколько много она значит для него. Он не должен был знать о том, что происходило за его спиной, иначе не позволил бы Юле довести дело до конца. А рисковать на финишной прямой они уже просто не могли.