Этти мягко обвила мою ладонь своей и повела в узкую душевую кабину. Я послушно следовал за хрупкой фигуркой, ощущая, как в штанах разом стало до боли тесно.
Позже, спускаясь по лестнице к остальным гостям, девушка занималась любым делом: все щебетала о том, как гордится мною. Я же не мог перестать улыбаться, как, впрочем, и глазеть на Этти.
Ее прическа немного растрепалась и вспушилась из-за влажности, а на нежной коже шеи остался небольшой след моей неосторожности… или пылкости чувств, как написали бы в романах сестрицы. Приглядевшись, заметил такое же красное пятно у самого ее уха. Чуть синее — на ключице, плече…
— Не хочешь распустить волосы? — спросил, протягивая руку к одной из кос.
— Совсем плохо дело, да? — Девушка нахмурилась и остановилась. — Давай вернемся, я переплету.
— Не в плетении дело, — виновато поморщился я, и в ответ услышал понимающее: «Ааа».
Мы сошлись на мнении, что провокаций на сегодня и так достаточно, поэтому Этти все же позволила длинным ореховым волнам накрыть плечи. Так-то она распускает волосы только дома или в постели. Я мысленно укорил себя за несдержанность: теперь вынужден делиться этим видом с миром.
Полетт
Поскорей бы встретиться с МакКензи: я просто обязана ему все рассказать! Можно было бы позвонить хоть сейчас, но мне необходимо видеть его лицо. Впитать все удивление и восхищение, что отразятся на нем, когда я буду хвастаться, какой парень мне достался. Вот он обзавидуется!
— Мне бы тоже не помешало встретиться с Кевином, — вдруг посерьезнел Макс.
— Зачем?
— Извиниться, — просто ответил он и сощурился, вглядываясь в стоящего внизу друга. — Он что, прописался у этой лестницы?
Привычная улыбка отчего-то не украшала лицо Бадди. Пухлые губы были чуть поджаты, на черной коже заметно блестел пот, а над сведенными бровями образовались углубления, придающие парню еще более хмурый вид.
— Погоди, — остановила я Макса, упершись ладонью ему в грудь.
Неспроста Синклер перекатывался с пяток на носки и обратно. Это нервное движение сполна объяснила подошедшая к нему ближе Келли.
— Подслушивать нехорошо, — напомнил Макс, заметив мой интерес.
Он приобнял меня за талию и подтолкнул к залу для торжества. Мой аргумент: «Они же не говорят» аргументом не посчитался, так как отсутствие звука еще не означает отсутствие общения.
— Нет, не понимаю, — вздохнула вдруг Келли и окликнула меня.
Я резво вынырнула из-под рук Макса и подлетела к ней, строя догадки, почему она так напряжена.
— Пожалуйста, переведи, — попросила подруга, разминая руки. — У меня в голове такая каша…
После минутных гляделок Бадди все же кивнул Келли и обернулся ко мне. Я почувствовала спиной тепло Макса и знала, он тоже видел, как его лучший друг признается в любви. Келли кусала ногти, стреляя глазами то на него, то на нас.
Я ни на что не намекаю, но чтобы Келли самостоятельно уничтожала свой маникюр?
— Ну, что там? — нетерпеливо обратилась ко мне она.
— Ты все правильно поняла. — Я лишь пожала плечами.
Девушка закачала головой, сложила руки крест на крест на груди и сделала шаг назад.
— Нет, ты не можешь, — говорила она уже Бадди, не удосужившись сопроводить речь жестами.
Впрочем, язык ее тела говорил сам за себя.
Келли отступала медленно, и Бадди вторил ее темпу. Только вот шаги его были больше, и шел он не задом наперед.
Я не верю. Все же показала блондинка.
И Бадди решил доказать. Методом весьма действенным, хотя и радикальным. Да и слюнявым в придачу, как я успела понять еще в седьмом классе.
Пихнув кулачком в грудь, Келли оттолкнула парня от себя, и тут же прикрыла губы руками. Ее лицо начало стремительно краснеть, а карие глаза заволокла пелена слез.
Бадди хватило ума не бежать за ней — это сделала я, прихватив со столика проезжающего мимо официанта пачку салфеток.
— Это так несправедливо! — восклицала Келли, давясь слезами в дамской комнате.
Я погладила ее по спине, не решаясь в десятый раз соглашаться с данным заявлением.
— Как он мог?!
Лично мне не известно. С духом целую вечность собирался.
Этого, разумеется, не озвучила, только достала новую салфетку и протянула подруге, чтобы та тихонько высморкалась.
— И как мне теперь смотреть Мэй в глаза?