На мгновение Макс превратил меня в юлу, а после ловко заключил в круг из рук и подтянул ближе к себе, что было очень кстати, ведь моя координация осталась где-то у стойки с пуншем. Наши движения явно не сходились с ритмом музыки, но важнее было то, что они шли в такт желания в груди.
Спустя три танца мы направились за новой порцией пунша и моей способностью сохранять равновесие.
— От кого прячешься? — шепнула я Максу, когда тот пригнулся к кувшинам с напитком.
— На три часа.
Я обернулась в указанное им направление: привлекательная блондинка рисовала мордочки животных детям.
— Боишься детей?
— Это Мэйбл Маклин, — фыркнул он.
— Тогда все ясно.
Сама Мэйбл текут-слюни Маклин!
— Думаешь, мне стоит пригласить ее на танец?
— Она занята, — покачала головой я. — И нельзя лишать детей возможности быть измазанными краской. Лучше оставь девушку в покое.
— Пойду помогу ей.
Макс подпрыгнул так резво, что стол пошатнулся, и я осуждающе покосилась на него:
— С какой такой радости?
— Я неплохо рисую.
— Отлично, — поправила машинально и тут же прикусила язык.
— Спасибо, Этти! — просиял парень. — Веселись, я буду неподалеку.
И он пропал. Вот так просто. Умчался рисовать морды с Мэйбл текут-слюни-отключаются-мозги Маклин.
Надеюсь, братец испачкает ее платье краской. Пусть конец ему придет еще более скоропостижный, чем моему наряду с розовым пятном от пунша.
Макс, 15 лет
Я зашел домой и тут же захотел вернуться обратно на улицу, так как мама подорвалась с дивана и со светящимися глазами подбежала ко мне.
— Как все прошло?
Вероятно, ее нос вырос за последние пару месяцев, ведь с недавних пор она никак не может удержаться, чтобы не засунуть его в мою личную жизнь.
— Нормально, — пожал плечами я.
— Расскажи мне все!
Мама обвила мою руку своими и повела на кухню, где нас уже ждали две чашки чая. Холодного. И долго же она тут меня караулила?
— Да нечего рассказывать.
— Вы целовались?
— Мам!
Спорим, мои красные щеки все выдали?
— А как ей твой рисунок?
Визави положила голову на ладони, а я тяжело вздохнул, ковыряя пальцем стол.
Восторга он у нее точно не вызвал. Мама и Этти хранят все мои рисунки, а сестренка еще и пищит, как неадекватный котенок, когда я ей их даю. А Мэйбл? «Оу, мило» — это понравился?
— Она оценила твою прическу? — спросила Этти, появившаяся в дверном проеме.
Ее светло-ореховые волосы в кой-то веки струились по плечам, а домашнее платье было в муке. Я оглянулся по сторонам в поисках выпечки.
— Клафути с вишней [7] в духовке, — верно поняла меня мама, с улыбкой махнув за спину. — Так Мэйбл понравилась укладка, которую сделала Полетт?
— Вроде того, — снова пожал плечами я.
Этти подошла, растрепала мои волосы и ушла. Так… На что она обиделась на этот раз?
Полетт, 13 лет
Первый поцелуй должен быть особенным. Неповторимым. Незабываемым. Как поцелуй дементора, например. Однако я предпочла бы не превратиться в овощ, а потому для первого раза сойдет и Кевин МакКензи.
Наверное, мне стоило бы обидеться, ведь он украдет мой первый поцелуй не по обоюдному желанию, а потому, что такое «действие» ему загадали в игре. Но обида — явно не то, что я чувствовала.
Диана сказала, что все должно быть по-настоящему, поэтому мы можем пойти в кладовую. Удивительно, как свободно она распоряжается домом Нелли. Иногда ее поведение меня настораживает.
Как только мы с парнем оказались наедине в тесной комнатке, где пахло моющим средством и гвоздикой, с моего языка слетело:
— Можешь не целовать меня, если не хочешь.
Вот сейчас он развернется и уйдет, а я должна буду вернуться ко всем нецелованная и делающая вид, что его отказ меня совершенно не задел. О чем я только думала, когда это говорила?
— А если я хочу, то ты не против, Коллинз? — улыбался МакКензи.
Он очень даже симпатичный. Правда, долговязый. Я и так кажусь маленькой по сравнению с другими людьми, но он лишь чуть ниже Макса — рядом с ним я просто кроха.
Кивнула и сжала кулаки для храбрости.
Чем взрослее становлюсь, тем больше жизнь меня разочаровывает. Ноги нужно брить, брови — выщипывать, несколько дней в месяц все женщины мира истекают кровью, дети рождаются в муках, а поцелуи — это возможность утонуть в слюнях. Господи, почему ты сделал меня девочкой?
В моем кармане завибрировал телефон, как раз в тот момент, когда дышать стало тяжеловато.