От выражения его глаз мороз по коже. Неясная угроза, исходящая от сводного брата, сжимает сердце в ледяные тиски.
Времени не остаётся даже послать его. Взволнованно прячу руки в складках пышной юбки, занимаю позицию…
В последнюю секунду Яр намеренно наступает на подол, и одновременно с тем, как поднимается занавес, слышится треск.
С первых рядов раздаются смешки.
Это полный провал.
Глава 19
Тая
Юбка из многослойного шифона отрывается от корсета. Не однобоко, как это было бы логично для сшитого наспех платья, а целиком и сразу! Я так пугаюсь треска, что моментально выпадаю из роли. Смотрю перед собой и не понимаю, что делать. С текстом дела обстоят ещё хуже. Все реплики между собой перемешались!
Перед глазами пелена стыда. Лиц зрителей не вижу, но одобрительный гул заставляет мои щёки гореть.
Это конец… Позор-позорный! Я не могу доигрывать в трусах!
— Упс… — слышу невозмутимый, беспечный голос Чалова, обращённый к залу. — А вы уже приготовились дальше дремать, как было на предыдущем спектакле? Да ладно, не отнекивайтесь. Мы все здесь дилетанты, даже не любители и уж точно не первоклассные актёры. Прекрасные коленки нашей Белль, возможно, лучшая часть представления.
Пока Яр замолкает, пережидая, когда затихнут робкие смешки, я с опаской осматриваю остатки одежды. Трусов, слава богу, не видно. На мне осталась кокетливая асимметричная юбка спереди выше колена, а сзади до середины икры.
Дерзкий ход. Наряд явно задуман как платье-трансформер.
Но, почему нельзя было предупредить?
Я тут седая наверно…
Омертвела вся!
— Искусственный интеллект написал для нас неплохой сценарий, — тем временем беззаботно продолжает Чалов. — Единственное что не хватает тексту — души! Но мы всё же здесь, на сцене, и постараемся вдохнуть в него жизнь. Потому что какими бы продвинутыми ни были технологии, именно подлинные эмоции делают нас, людей, уникальными. Итак, мы начинаем. «Красавица и Чудовище: Университетская сага». Поддержите нас аплодисментами!
Пока зал активно рукоплещет, скашиваю на Ярослава полный ужаса взгляд.
— Совсем придурок⁈ Ты что творишь? Я же от страха ни черта не помню!
— Вот и замечательно. Импровизируй, я начну.
Он ненормальный⁈
Я оглушена. И шокирована. А так же зла и уверена, что это полный провал. Но я не какая-то размазня, которая сбежит за кулисы рыдать от позора. Сперва я собираюсь словесно надрать задницу поганцу, подставившему всех нас под удар.
Чалов не играет. Он смотрит на меня с тем же вызовом в глазах, что и всегда. Его радужки — мутные омуты, а к лицу словно примёрзла кривая ухмылка.
— Твою мать! Белль. Смотри, куда идёшь! Отрывай хоть изредка глаза от своих книг, зубрила!
Я открываю рот в замешательстве, не в силах совладать с внезапным возмущением.
Вот что он несёт, негодяй? Это вообще не по тексту.
Точно спятил!
— Ты, наверное, хотел извиниться? — подсказываю недоумку.
Смотрю на него снизу вверх, с удивлением отмечая, как искренне и звонко звучит сейчас мой голос. Как привычно в лёгких загорается воздух. И вот совсем становится неважно, что мы у половины универа на виду! А ещё меньше меня это волнует, когда Яр внезапно протягивает руку и приподнимает двумя пальцами мой подбородок.
— Хотел бы — извинился, — смеётся мне в лицо, такой невыносимо наглый, самоуверенный, что у меня совсем забрало падает.
На негнущихся ногах, словно в танце проскальзываю мимо и не сильно, но со значением задеваю его плечом.
— Тогда и говорить с тобой не о чём, — шиплю сквозь зубы. — Уйди с дороги, у меня дела.
— Опять убегаешь? — Чалов, не стесняясь публики, как малолетний хулиган ловит меня за хвост и, придерживая на месте за волосы, останавливается за моей спиной. — Боишься, что влюбишься? — гортанно шепчет прямо в ухо, с такой мягкой хрипотцой, что меня дрожь пробирает. И кожа горит в том месте, где разбивается его дыхание.
— В тебя, Гастон? Не смеши!
— А ты не врёшь? — Он нагло прижимается практически вплотную, вдыхает шумно, сглатывает… — Как насчёт того, чтобы пойти со мной на свидание?
— Вот ещё! — впервые за весь диалог мой голос фальшивит. Самоуверенный какой, и говорит словно на полном серьёзе! — Даже если выберу самую скучную книгу, всё равно проведу вечер лучше, чем могла бы с тобой!
Его теплом и запахом я выжжена дотла, мне срочно — прямо сейчас! — нужна передышка. Думаю, для первой сцены хватит. А нет, так чёрт с ней! Всё равно провал.
Сбежав за кулисы, прижимаюсь горячим лбом к стене, пытаясь унять выпрыгивающее сердце. Я кожей чувствую на себе его взгляд, тяжёлый и пристальный.