Выбрать главу

Скорость шага прежняя, а сердце разгоняется, словно на бегу.

Что, если он правда выкинет что-нибудь плохое?

А что если — хорошее?..

— Приятно знать, что ты меня хоть изредка слушаешь.

И как это понимать? Да как угодно!

Когда Чалов переставал говорить двояко?

— Только когда ты достаточно убедителен, — отмечаю тихо.

— Я могу расценить это как призыв к решительным действиям.

Его слова одновременно манят и пугают. У меня по спине и предплечьям бегут уже совсем иного рода мурашки, с температурой воздуха никак не связанные.

Яр встаёт у меня на пути и кутает в свою куртку. Не просто накидывает на плечи, как это сделал бы Арс, а продевает руки в рукава и застёгивает до самого подбородка.

Резкий прилив тепла ошеломляет. Мне сложно продолжать держать дистанцию, когда я буквально тону в тепле его тела, дышу его запахом…

— Я прихватил твои вещи, — показывает на рюкзак, лежащий сейчас прямо на тротуаре. — Так что не волнуйся. Можешь спать спокойно, зная, что они не потеряются.

— Яр… — поднимаю на него глаза.

А больше ничего произнести не могу. В горле спазм. Его влекущие, порочные губы так близко. Так хочется, как он высказался «выразить восторг»…

Хорошо, что природная стыдливость не даёт этого сделать. Или то осторожность?

Не шевелюсь даже тогда, когда он вопросительно поднимает брови. Хочу поделиться тем, как приятно ощущать его внимание… в целом ощущать его…

Но сейчас, глядя ему в глаза… Не выходит.

— Что «Яр»?

Длинная пауза.

— Если тебе недостаточно моего «спасибо», не стоит рвать задницу, — произношу, наконец. — Спокойной ночи, Чалов. Куртку занесу утром.

Я обхожу его и быстрым шагом направляюсь к кампусу.

Случай с дневником показал, что нельзя бросаться словами, что не готов повторить во всеуслышание. Да и делать того, что не готов повторить в адеквате, тоже нельзя. Следуя этим двум правилам, я поступаю благоразумно.

Но почему в глазах стоят слёзы? Так не должно быть, когда чувствуешь, что всё делаешь правильно. Мне же, наоборот, больше всего на свете хочется бунтовать!

И я разворачиваюсь обратно, перехожу на бег…

Глава 21

Тая

Чалов стоит там же, как будто знал, что я вернусь. Поза та же: руки в карманах брюк, ноги расставлены, голова слегка откинута назад.

Внешне ничего не изменилось, но взгляд…

Он словно взирает свысока на глупую, бесконечно скучную суету своей подопытной мышки. Острое сожаление о моём порыве полосует лёгкие. Хочется развернуться и убежать так быстро, чтоб обогнать даже память об этом позорном мгновении.

Резко останавливаюсь, едва в него не врезавшись.

— Передумала, что ли? — уточняет он холодно, лишь вопросительно приподняв левую бровь.

— Я не собираюсь тебя целовать, — говорю негромко, но твёрдо.

Дыхание рвётся. Сердце стучит на износ, отдаваясь эхом в ушах и сбивая мысли в груду бесполезного мусора.

Раньше в моей голове всегда был порядок. Теперь там бардак.

Раньше я знать не знала Чалова. И была счастлива. Теперь… лечу прямо в пропасть, и никто мне руки не подаст. Он — особенно.

— Н-да? А бежала так, как будто решила надо мной надругаться, — ухмыляется Яр, без стеснения опуская взгляд на мои губы.

Я выдавливаю из себя неестественный ломкий смех.

— У тебя слишком богатая фантазия.

— Тогда почему ты ещё не в кровати? — он делает шаг ко мне, и я только усилием воли не отшатываюсь, когда костяшки его пальцев мажут по моей кисти.

— Потому что кто-то должен быть умнее. Я сегодня была неправа. А ты старался ради общей победы. Не так важно из каких соображений, хочешь утверждать, что не ради «спасибо» — твоё дело. Но если я сейчас просто уйду, ты так и продолжишь считать, что добрые поступки ничего не стоят. И в этом будет моя заслуга тоже. Я не хочу кормить твоё тщеславие, поэтому целовать не буду. Но предлагаю альтернативу.

— Пф-ф, сколько пафоса! Полегче, не лопни, — смеётся мне в лицо Чалов, но уже как-то натянуто, как будто больше растерян, чем язвит. — Что за альтернатива? Обжиматься хоть будем?

Он пытается скрыть, но интерес слишком явно проскальзывает в изменившейся позе, в том, как он подаётся вперёд, прожигая меня чумным, нетерпеливым взглядом.

Я, конечно, совсем не разбираюсь в парнях, и то может быть всего лишь желание поиметь с паршивой овцы хоть шерсти клок. Не знаю…

Мне хочется верить в светлое, доброе.

— Ярослав, я же сказала, что не собираюсь к тебе прикасаться! — понимаю, что он нарочно меня выводит, но всё равно повышаю голос.