Убедилась, что они не вместе. А чего смеялись?
— Теперь всё нормально? — интересуется Яр таким скучающим тоном, словно угрозы Эли мне только показались. А, может, так оно и есть. — Пойдём, у нас свидание.
— Ага, разбежалась, — бурчу, поправляя рюкзак. — Я вчера освободила вечер, ты где-то пропадал, а сегодня уже не в том настроении. Так что не судьба, в этот раз.
— У меня уважительная причина. — Он нехотя зачёсывает волосы со лба, демонстрируя ссадину над левой бровью. — Немного не дошёл к тебе.
— Кто тебя так? — не могу сдержать волну озноба. Выглядит паршиво.
— А что, хочешь заступиться?
— Скорее похвалить, — хмурюсь. Как-то неубедительно звучит его шутка, как будто просто уходит от ответа. — Уверена, ты заслужил.
— Мне бы твою уверенность, — задумчиво роняет он, задевая мизинцем мою кисть, словно поглаживая. — Ну так, что насчёт романтической прогулки?
— Чалов, речь шла о «свидании», — показываю пальцами кавычки, пользуясь предлогом отстраниться.
— Так это правда? — Яр нервно отходит на пару шагов, но тут же возвращается, дёргает меня к себе за лямки рюкзака, злобно выцеживая прямо в лицо: — У тебя любовь с Арсом? Быстро же ты его простила. Или пожалела? А может, уже зажимаетесь потихоньку? Это же больше не на спор!
— Хватит, — говорю я сквозь зубы.
— Что? — он становится серьёзным. — Втрескалась в него?
— Мы просто друзья.
— А Арс в курсе?
— Представь себе, да!
Повисшую на контрасте с моим рыком тишину разрезает издевательский смех.
— Ты уверена⁈ М? — замолкает, ожидая ответа.
Всё же они с Кобылкиной не зря сошлись. Сходство временами полное.
— Да.
Яр шумно выдыхает злость мне в лицо:
— Ты или дура, или с неба упала.
Я поднимаю глаза и понимаю, что спорить с ним бессмысленно.
— Представь себе, люди иногда общаются без задних мыслей.
Он отпускает мой рюкзак, скрещивает руки на груди.
— Ага, с передними.
— По себе судишь?
— Между прочим, вчера я подрался с ним. Я даже немножко офигел, если честно, с того, что Арсу есть дело до того, кто возле тебя кружит. Он тебе кто брат? Может, парень твой?
Я опускаю глаза. Сказать, что это по Юлькиной наводке случилось, значит подставить подругу. Точно она постаралась, больше некому. Арс с Яром одного поля ягоды, повоюют и успокоятся, ничего им не сделается, не в первый раз.
— Пойдём уже на твоё «свидание», — вздыхаю, оставляя вопрос без ответа.
Нас ждёт пикник на свежем воздухе с видом на озеро, отражающее золото крон. Вот только Чалов больше не шутит, не спорит и даже не огрызается. Думает о чём-то, жуя травинку.
Просто сидим плечом к плечу и словно продолжаем разговор, но уже молча. Долго, очень долго. Наш диалог что так, что так не клеится.
— Ты что-то ко мне чувствуешь?
Негромкий вопрос оглушает, бьёт исподтишка, я даже вздрагиваю — настолько не хочется в это вникать. Не потому, что ответа нет, просто его очень сложно принять.
— «Что-то» мы чувствуем к каждому, с кем близко общаемся.
Яр усмехается, продолжая смотреть, как дрожат на воде блики заката.
— А если я предложу честность за честность?
— Тогда я спрошу, с чего вы сегодня смеялись?
— Не торопись. Всего по одному вопросу: самое важное, — уточняет он.
— Я хочу знать, чем мне это грозит.
— Ничем, — качает головой Яр. — Смеялись надо мной.
— И ты? — удивляюсь, вспоминая его натянутый, жутковатый оскал.
— И я…
— А я… боюсь, того что к тебе чувствую.
«Не бойся» сейчас прозвучало бы к месту.
Но Яр молчит.
Глава 24
Тая
Вернувшись с озера, минуты две, точно, стою, прислонившись спиной к двери. Сердце тянет, словно рвётся назад, как будто я что-то забыла сказать или сделать…
Вот бы отмотать время вспять и тогда бы я точно ответила прямо. Ну правда ведь, чего я обижаюсь? Сама не говорю ни да ни нет, а требую конкретики. Мы так годами будем говорить загадками!
Настроение подорванное. Скидываю куртку прямо на кровать, следом рубашку. Шёлковый топ холодит кожу, прохладно…
У Юли факультатив. Пустая комната тонет в полумраке. Так тихо, что слышно быстрые шаги по коридору. И вот опять, сердце разгоняется, мысли врассыпную…
Необъяснимо тянет подойти, прислушаться… Но тут же взвизгиваю отшатываясь!
Кто-то с такой силой лупит по двери, что кажется, вся комната подскакивает.
— Тая! Это я…
Господи, мысли он, что ли, мои читает? Или не у меня одной пришли кранты нервной системе?