Открыть или нет, вопроса не стоит. Не я ли чуть не искусала себе локти?
— Яр, ты мне нравишься! — не реплика, а плевок в догорающий костёр здравомыслия.
Чалов порывисто шагает в комнату, врезаясь в меня грудью.
Я тихо всхлипываю, теряя равновесие, а в следующее мгновение он уже сносит меня к стене, сверля тяжёлым взглядом.
— Ты будешь моей, — почти касается моих губ коротким выдохом, а мне кажется, что тот шипит на коже и дымится.
— Это не вопрос, да?
— Не-а… Это диагноз уже… — шепчет он, стискивая меня крепче, уже по-настоящему вжимаясь в губы. — Понимаешь, Тая? Диагноз…
Мы целуемся торопливо, словно боясь очнуться, быть пойманными или не успеть куда-то. И на языках горчит не просто жажда обладать друг другом, а поражение и будто даже принятие какое-то…
Пять оставшихся свиданий? Кто бы их считал!
Мы видимся урывками, но постоянно. Забегаем в пустые кабинеты, чтобы просто постоять, обнявшись крепко, до боли в мышцах, скрываемся от любопытных глаз в тени аллей или под звёздным небом на пустынной крыше.
При этом Яр ни черта не меняется. Он не старается понравиться, всё так же редко улыбается, чаще серьёзен, а если шутит, то слишком резко, иногда даже грубо.
Нет, мне Яр больше не хамит, не обижает. Но он словно стремится изолировать нас от окружающих, игнорирует прежнюю компанию, да и в целом людей, а особо назойливых легко отпугивает мрачным взглядом и ещё более свирепым выражением лица.
Вскоре мой мир раскалывается на две половины: в одной друзья, семья и учёба, во второй только Яр и больше ничего.
Чем занимается он, когда мы не вместе?
Я пару раз видела его либо в наушниках, либо с гитарой. Всегда в одиночестве и ни разу с учебниками.
На моё замечание, что так категорично разделять интересы неправильно, Яр лишь смеётся. Говорит, что делю только я, а ему достаточно меня одной. И он, наконец-то, счастлив.
Но разве счастливые люди ведут себя как маньяки?..
Впрочем, дома таких мыслей не возникает. Пока родители дни напролёт занимаются свадьбой, мы все выходные проводим в саду. Лежим на пледе, держась за руки, разглядываем облака и жуём яблоки. Яр даже с отцом за завтраками больше не ссорится! Да, есть ощущение, что он попросту ничего и никого вокруг не замечает, но лучше так…
Видела бы нас Юлька… Блин.
Щекотливое чувство вины нет-нет да скребётся в груди. Я не хочу, чтобы она ворчала или Арс опять полез в драку. А Чалову вообще всё равно, кто и что знает… Поэтому пока помалкиваю, тем более подруга по уши увязла в своём Зевсе.
Я же смотрю на Яра: как он неосознанно поглаживает мою кисть, болтая обо всём на свете, и понимаю, что воздуха не хватает дышать — такое сильное волнение вызывает во мне его близость. Остаётся только губы кусать, балансируя на грани яви и неверия, что всё это происходит с нами в реальности.
Если честно, я всё равно не жду от Чалова примерного поведения на свадьбе. Когда наступает день икс, стараюсь не отходить от него ни на шаг, не в силах избавиться от ощущения, что что-то здесь неправильно. А ещё в моей памяти свежо его мнение на этот счёт.
Но Яр даже просит помочь ему выбрать красивый букет.
Нельзя сказать, что пока мы просматриваем ассортимент цветочного магазина, он излучает хоть какой-то позитив: на лице привычно играют желваки, а складка между бровями почти не разглаживается. И тем не менее «предельно сдержан» — не то же самое, что «на пределе»…
— …вместе? Тая, слышишь меня?
— Извини, задумалась, — вздрагиваю, выныривая из своих мыслей.
— Я говорю, ты торчишь мне все медляки. Готовься.
— Яр, мне уже нужно бежать наряжаться, — улыбаюсь, пряча под ладонями горящие щёки.
Я тут переживаю, как бы он чего не выкинул, а Чалова заботят какие-то танцы. Это открытие приятно греет душу. До сих пор не могу привыкнуть к его вниманию.
— Два часа собраться тебе хватит?
— Надеюсь.
Мама пригласила команду визажистов, и я даже приблизительно не представляю, сколько времени займёт профессиональная «чистка пёрышек».
— Буду ждать в гостиной, — шепчет он, открывая передо мной дверь комнаты. Но, когда я обхватываю руками его шею и тянусь к губам, напрягается. — Не надо, Тай… Иначе я войду сюда с тобой. Я же не…
И вдруг отстраняется, словно передумав заканчивать фразу.
— Не хочешь видеть моё платье раньше времени? — кокетничаю, сгорая от нетерпения узнать его реакцию. Там такой смелый вырез на спине. Ну просто… ух!
Яр пристально смотрит мне в глаза и как-то невесело усмехается:
— Вообще не хочу на тебе что-либо видеть…
Он уходит, оставляя меня стоять в полном смятении. А ведь в последнее время его поцелуи действительно стали более жадными…