Мысленно подвергаю его заклятию «Империус» и заставляю жевать собственную подошву. Разумеется, я ему отомщу.
В офис я вхожу без пяти девять. Грозная Мамушка выныривает из-за стойки ресепшен словно бегемот из болота и впивается в меня взглядом.
— Мистер Леджер срочно просил меня зайти, — бросаю с ходу и, предвосхищая её попытки меня задержать, распахиваю дверь в кабинет Малфоя.
Вот я так и знала, что стоит Колину уехать, как Коля Басков превратится в рокера на гастролях. С ухмылкой глядя на меня, Малфой небрежно покачивается в кресле: тёмные волосы взъерошены, и без того впалые скулы оттеняет двухдневная щетина, плечи натягивают чёрную толстовку. Красивый ублюдок.
— Ты охренел? — сразу решаю перейти к делу, хлопая дверью перед носом у подоспевшего Цербера.
— Охренел, — соглашается Малфой.
— А ты опоздала. Сегодня ограничимся предупреждением. Ещё два прокола, и ты вылетишь отсюда в мир фальшивого загара и трусов, набитых мелочью.
— Ещё раз войдёшь ко мне в комнату, пока я сплю, узнаешь, какова русская барыня в гневе.
На лице поганца расплывается неоновая улыбка, будто зажглась ёлка в Сокольниках.
— Спасибо, что уточнила, матрёшка. В следующий раз, когда я окажусь в твоей спальне, ты точно не будешь спать.
Засовывает в рот зубочистку и наглым взглядом сканирует моё тело от корней волос до бархатных кончиков Исабель Марант. Вскидывает бровь и похлопывает ладонью по столу.
— Тащи сюда свою милую попку, матрёшка. Вчера ты наглядно продемонстрировала мне пункт два, не вижу смысла не сделать это традицией.
Долбанный извращенец. Пересмотрел фильмов о развратных секретаршах он, что ли? Но краснеть и заикаться я, естественно, не собираюсь, хотя, если честно, очень хочется. Я же нормальная девушка, в конце концов, и мне не чужды стыдливость и смущение.
— Рианну свою на стол посади, — весело подмигиваю, — если, конечно, он выдержит.
С удовлетворением замечаю, как ухмылка слетает с лица Малфоя, и он поднимается из кресла. В этот момент он сам Сатана: в глазах полыхает адское пламя, поступь тяжёлая, словно за ним тянется драконий хвост. Желание выскочить за дверь становится невыносимым, но я держусь.
Подходит ко мне вплотную и впивается взглядом в лицо. В зрачках-грампластинках крутится Имперский марш. Задираю нос, отвечая ему тем же взглядом. Пусть знает, что я его не боюсь. И пока я думаю, чем бы поостроумнее его поддеть, огромная лапища ложится мне на бедро и лезет под юбку. Во рту становится сухо, словно кто-то хорошенько прошёлся внутри него феном, а в животе взрываются шарики с кипятком.
— Умница, матрёшка, — хрипит Малфой мне в лицо, водя пальцем по резинке чулок. — Они у тебя с поясом или без?
И от неожиданности я снова теряюсь, потому что... Не знаю почему. Наверное, потому что, его глаза, как хороший топор, вырубают щель в стенах моей обороны, и потому что он стоит слишком близко. И ещё потому, что единственным мужчиной, который так интимно ко мне прикасался, был Сергей.
Но всё это кратковременное замешательство, оттого что уже через секунду я вдавливаю свои острозаточенные ногти в его скульптурные скулы и шиплю:
— С поясом, извращенец. Ещё и прозрачные трусики с камешками в комплекте. Купи такие своей девушке и копошись под её юбкой сколько влезет. А на твои американские лапы на своих ногах я накладываю российские санкции.
— Кошка бешеная, — рычит Малфой, натягивая кожу под моими ногтями. Он даже не пытается скинуть мою руку, как и не предпринимает попыток убрать свою, продолжая выводить зигзаги на моём бедре. «Фаренгейт» и аромат кофейных зёрен смешиваются в его рваном дыхании, вызывая неправильное желание попробовать его на вкус. А ещё мне безумно хочется прочертить кровавые дорожки на его щеках, чтобы посмотреть, как исказится яростью красивое лицо, а вена на виске вздуется.
Я знаю, что со мной. Почти трёхмесячное отсутствие секса и злость. И мне нужно помнить о злости, потому что я не дам этому говнюку одержать надо мной верх.
— Если ты закончил злоупотреблять своим служебным положением, — делаю скучающий вид и расслабляю пальцы, — то мне нужно идти работать. Через три минуты я должна быть в конференц-зале, вести протокол совещания. Если, конечно, мой босс об этом не забыл. Скажу тебе по секрету: «он такой придурок».
Лицо Малфоя расслабляется, так же, как и хватка на моём бедре. Я еле сдерживаюсь от того, чтобы не вздохнуть с облегчением, но такую слабость, естественно, себе не позволяю.