— Куда мы едем? — спросила я.
— На наше место.
В отель? Серьёзно? И после стольких лет он ведёт себя так, как будто ничего не произошло, как будто ничего не изменилось?
— Туда я не поеду, — возразила я. — Это просто смешно, Шейн. Ты действительно думаешь, что я просто так пересплю с тобой после всего, что было?
— Я везу тебя в гостиницу совсем не для этого.
— О да, конечно же. Я что, похожа на дуру? Зачем бы нам ехать тогда именно туда?
— Потому что я остановился у своей матери, а ты — у своего отца, а мне кажется, нам надо поговорить.
— Нам не о чем разговаривать. У тебя есть девушка. Ты вообще собирался об этом упомянуть? Или думаешь, что всё, что было в Джерси, осталось в Джерси? Скажу тебе так: что бы ты ни думал, здесь далеко не Вегас.
— Ты серьёзно считаешь, что это всё, о чём я сейчас думаю? Что я бросил свои дела, забрал тебя из аэропорта посреди ночи, и всё это только ради секса? Спасибо большое, Розали. Я никогда не относился к таким парням, да и сейчас таким не являюсь.
— Тогда что насчёт того, что ты сказал раньше?
— Может, я и поступил неправильно, но это был просто флирт. Который не имеет сейчас никакого значения. Ты права, у меня есть девушка. Её зовут Изабель, и я сделал ей предложение. Но какая, нафиг, разница? Как насчёт тебя? Ты уже, должно быть, замужем. Почему не рассказываешь мне об этом замечательном счастливом мудаке, за которого ты вышла?
— Нет! Не говори ничего, не смей так со мной разговаривать. Я… Я даже не могу… Просто отвези меня домой. Сейчас же!
Я скрестила ноги и отвернулась к окну. Мне сейчас не хотелось даже находиться рядом с ним, не то что видеть его. Он сделал ей предложение?
Не смей плакать, Розали. Не. Смей. Плакать.
Я прикусила губу, чтобы сдержать слёзы, но они всё равно покатились по щекам. Я старалась дышать ровно. У меня не получалось сдержать эмоции, но я могла показать ему, какую боль причинили его слова.
— Розали, — мягко позвал меня Шейн. Его ладонь накрыла мою руку, но я отмахнулась от неё.
— Отвези меня домой, — коротко бросила я.
~ 16 ~
На следующее утро я проснулась от запаха папиных панкейков — его коронного блюда. Завязав волосы в небрежный хвост, я направилась на кухню, чтобы проверить, как же в действительности обстоят дела у папы.
— Ох, а вот и моя девочка, — улыбнулся отец.
Пока он переворачивал блинчики, я подошла к отцу и поцеловала его в щёку. Папа выглядел неплохо, казалось, он совсем не изменился за прошедший с нашей последней встречи год.
Как и всегда, папа привычно сел во главе стола, а я устроилась рядом с ним. Когда он поливал панкейки сиропом, его рука слегка тряслась. Если это худшее из проявлений его болезни, то, думаю, я смогу с этим смириться. Мой отец никогда бы не признался, что что-то не так, но сейчас я, по крайней мере, могла своими глазами убедиться, что ему и правда повезло, и сейчас у него всё в порядке.
— Всё хорошо? — спросил папа. — Кажется, тебя что-то беспокоит.
— Просто волнуюсь за тебя. Я рада, что всё обошлось. Обещай мне, что больше не будешь утаивать от меня подобное. Довольно тяжело находиться так далеко от дома.
— Ты что-то скрываешь от меня. Есть что-то ещё, ведь так?
Подняв взгляд от панкейков, я поймала мягкий отцовский взгляд, и в это мгновение на глаза снова навернулись вчерашние слёзы. Я не хотела плакать перед папой. Вообще ни перед кем не хотела. Закрыв лицо руками, я понадеялась, что он не станет расспрашивать меня. Заговори я об этом, то расплакалась бы ещё больше.
— Мне знакомы эти слёзы, — вздохнул отец. Пододвинув свой стул ближе ко мне, он прижал меня к груди. — Когда твоя мать ушла от меня, я тоже так плакал. Нет ничего хуже боли, причинённой любовью.
Папа погладил меня по голове, и это напомнило мне о временах, когда я была совсем маленькой, и он приходил утешать меня.
— Это ведь из-за Шейна, да?
Я кивнула, и слёзы с новой силой полились из моих глаз. Я хотела спросить его, как он догадался, но слова застряли в горле. К счастью, мне не пришлось ничего говорить.
— Я не слепой, — произнёс отец. — Признаю, мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в ваших отношениях, но в конце концов я догадался, что пока он жил здесь, вы встречались.
— Прости, — прошептала я.
— Вы взрослые люди. После отъезда Шейн звонил матери, иногда с ним разговаривал и я. Даже после нашего развода с Джоанной он всё ещё звонил и заезжал в гости, когда был неподалёку. Я видел, как сильно он тебя любит. Это лучшее, что только может пожелать отец для своей дочери. Некоторые могли бы посчитать это чем-то недопустимым, ведь он как-никак был твоим сводным братом, а мне почти что сыном. Но он не мой сын и никогда им не был.