Он снимает всё, пока на мне не остается ничего, кроме лифчика и трусиков.
— Боже, ты прекрасна. Как ты вообще можешь быть реальна?
Он хватает меня за лицо и жадно целует, наши языки переплетаются, в то время как он медленно подтягивает меня вверх по своей кровати, пока моя голова не оказывается на его подушке. В тот момент, когда он срывает с меня трусики, мои мысли отвлекаются, и я опираюсь на локти.
— Роуэн, подожди!
Роуэн пытается расстегнуть мой лифчик спереди, но останавливается.
— Ты не готова к этому? Если так, то я остановлюсь.
Я отчаянно трясу головой и касаюсь его предплечья.
— Нет! Это не так. Мне нужно кое-что тебе сказать.
Он хмурится.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
Он садится на корточки и кивает.
— Хорошо, я слушаю.
— Я девственница, — выпаливаю я.
Тело Роуэна напрягается, шея и плечи каменеют.
— Ты сердишься? Ты разочарован? Роуэн, поговори со мной.
Вместо того, чтобы встать, чтобы уйти, чего я от него жду, он наклоняется вперёд и прижимает ладони к кровати, нависая надо мной.
— Нет и нет. Я просто смиряюсь с тем фактом, что у тебя никогда никого не было и не будет.
Меня охватывает облегчение, и я падаю обратно на кровать.
Роуэн зарывается лицом в изгиб моей шеи — его короткая грубая щетина колючая напротив моей кожи — и посасывает то чувствительное место, заставляя мои веки трепетать.
— Мне нужно предупредить тебя заранее, Рэйвен. Как только я заявлю о своих правах, ты станешь моей. Для тебя не будет пути назад. Твое настоящее и твое будущее будут принадлежать мне. Понимаешь?
Мои руки обвивают его шею.
— Да. Да.
Его большая рука обхватывает мою грудь, массируя и сжимая, когда он опускает голову и проводит языком по моему соску, заставляя меня прогнуться на матрасе.
— Одна последняя вещь. Я хорошо работаю руками. Я строю вещи, собираю их вместе. Но сегодня вечером я воспользуюсь ими, чтобы заставить тебя развалиться на части в моих объятиях.
Господи.
Я смотрю на все сквозь сексуальную дымку, но ожидаю, что Роуэн будет груб и поступит со мной так, как считает нужным. Но… его прикосновения нежны, почти почтительны. Я люблю это. Мне нравится, что он боится сломать меня, хотя всё, что я хочу, это чтобы он полностью меня уничтожил.
Без жалости.
Роуэн прокладывает поцелуи между моих грудей, вниз, к моему мягкому животу, к небольшой округлости под пупком, которую я всегда ненавидела. Я должна чувствовать себя неловко, когда меня вот так обнажают. Но это не так, и это меня удивляет. Я не перечисляю мысленно все свои недостатки, потому что в данный момент я их не чувствую.
Он пробует, облизывает и поглаживает мой твердый комочек языком. Моя раскрытая ладонь подлетает ко рту, и я кричу в неё, пока пальцы моих ног поджимаются, а другая рука сжимает простыни.
Но он ещё далек от завершения.
Роуэн раздвигает мои бедра шире, обжигающий взгляд скользит по моему телу и сосредоточивается на месте соединения между бедрами, протягивая руку, чтобы провести большим пальцем по моим мокрым складкам.
Когда он вынимает член из трусов, я почти готова умчаться обратно в спальню. Мужчина огромен. Естественно, у него все должно быть пропорционально. Прежде чем я успеваю это осознать, я качаю головой, сжимая пальцами шелковые простыни.
— Роуэн… Он в меня не войдет.
Его рот кривится, в глазах темный блеск.
— Войдет, девочка. Твое тело создано для того, чтобы принадлежать мне и только мне. Ты примешь его как хорошая девочка?
Огонь лижет мой позвоночник, и мои глаза немного затуманиваются.
— Приму.
— Хорошо. Теперь глаза сюда, детка. Не смотри больше никуда. Мне нужно увидеть, как твои глаза теряют фокус в тот момент, когда я скользну в твою тугую девственную киску.
О, Боже. Эти слова. Какого черта они имеют надо мной такую власть? Он еще даже не внутри меня, но я почти кончаю из-за того, что выходит из его рта. Поэтому, когда Роуэн помещает кончик перед моим входом, я наклоняюсь вперед, чтобы встретить его, в восторге от того, как он запрокидывает голову назад, а его шея напряжена и изогнута назад. Он рычит сквозь стиснутые зубы, его пресс и мышцы груди напрягаются, а затем вздрагивают. Мои легкие сжимаются, когда его массивный член дюйм за дюймом вклинивается в меня. Я слишком сосредоточена на боли, чтобы пошевелиться, и он, вероятно, замечает это, потому что сгибает спину, чтобы взять один каменный сосок губами, поглаживая его языком и посасывая.