- Не хочу ассоциаций: иголки и моя кровать, - отмахнулась я небрежно.
Не говорить же ему в самом деле, что мне было неловко с ним в такой уж очень интимной обстановке. Моя спальня уже мало напоминала подростковую комнату.
Вернувшись домой, я сменила шторы, найдя в комодах Софи вполне приличную органзу, застелила постель сатиновыми простынями глубокого фиалкового цвета, убрала со стен постеры, сгребла игрушки и вынесла все к дороге. Уже потом опомнилась и вернулась к коробкам, чтобы забрать светильник из соляного мутного камня размером с кирпич и медвежонка из меха пыльно розового оттенка с крохотными пуговками глаз.
Остальное было незначительным, но я вдруг вспомнила, что всегда боялась темноты и Софи подарила мне этот ночник. А игрушку, затасканную до потертостей на мордочке, вручил мне Вери. Он уверял, что купил первое, что попалось ему под руку, чтобы его новоявленная сестренка не ныла. Но я видела, что ему нравилось, что я берегла медвежонка.
Однажды после стирки Софи повесила его во дворе на веревке. Начался дождь, и я стояла рядом с любимцем, держа над нами зонт. Когда рука устала, ее поддержал брат. Он пробурчал что-то о глупости девчонок, снял с прищепки мехового зверика и отнес его под крышу веранды, где соорудил сушилку протянув веревку межу креслами. А под саму игрушку поставил таз.
Наверно именно тогда я в него и влюбилась. Это простая мысль буквально выбила из легких весь воздух, и я запнулась о ступеньку вцепившись в перила.
Брат чутко отреагировал и обхватил меня за плечи, не давая свалиться с лестницы.
- Ты ведь так себе еще и ноги переломаешь, - грозно отчитывал меня он, - Признавайся, ты просто хочешь, чтобы я тебе прислуживал пару месяцев?
- Такого счастья я могу и не пережить, - хмыкнула я, пользуясь случаем и прижимаясь к нему чуть крепче, чем нужно.
Я так и не забыла, как мне было хорошо с ним в детстве, как я скучала по этим дням, став старше, как тосковала, когда уехала. Казалось, и Вери не торопился отпускать меня. Мы уже спустились в гостиную, где брат подвел меня к дивану, но продолжал удерживать за плечи.
- Пусти, - попросила глухим голосом и тут же оказалась свободной.
- Давай, ложись и…
- Помню, - мягко ответила я и покорно улеглась на живот, спустив легинсы с бельем.
Оставалось только надеяться, что Вери не заметил, как она покраснела.
- Только давай быстро, - пробурчала я, совершенно смешавшись.
- Будет не больно, - сдержанно пообещал брат и очень ласково коснулся обнаженной ягодицы ватным диском.
- А много еще уколов? – уточнила я на всякий случай.
- Всего десять.
- Хорошо, - одними губами произнесла я и зажмурилась.
- Сегодня в горошек?
- Что?
В этот момент мне в мышцу проникла иголка и пришлось замереть.
Глава 16
Вери сидел у лестницы и перебирал содержимое коробки, с надписью «мелочи». Я вышла к нему, робко сообщив о готовности завтрака.
- Что это? – уточнил брат. – На выброс?
- Нет, - я покачала головой и присела рядом с ним на пол. – Я решила, что ты хочешь ремонтом заняться. Вот и убрала, чтобы не потерялось и не разбилось.
- Эту фотографию Софи очень любила, - Вери показал ей рамку из окрашенного в золотистый цвет дерева.
На снимке они все трое сидели у камина и разворачивали подарки на рождество. Позади переливалась наряженная елка. Бабушка смотрит в объектив с благостной улыбкой, а дети заглядывают в коробки друг друга. Все были одеты в смешные свитеры со снежинками и кривоватыми оленями на груди.
- Странно, - отметила я отстраненно, - не помню этого дня.
- А я помню. Ты выпросила у меня три леденца на палочке. Весь язык потом синий был.
- Кто нас снимал?
Вери нахмурился, словно вспоминая, да только вышло у него несколько фальшиво. Он пожал плечами и сунул рамку в коробку.
- Наверно фотоаппарат стоял на таймере, - буркнул он.
Я хотела сказать, что на полу виднеется тень того, кто делала фото. Думаю, что и Вери мог заметить это.
Обязан был заметить, ведь в этом он был весь. Для себя я решила, то обязательно выну этот снимок, чтобы рассмотреть его внимательно, а потом стоит найти альбом, в который Софи вклеивали остальные фотографии, которым не нашлось места в рамках.
- О чем ты задумалась? – осторожно уточнил Вери.
- Гренки стынут, - ляпнула первое, что пришло в голову.
- О, - простонал брат и неуклюже поднялся на затекшие ноги. – Как же я соскучился по твоим гренкам. Они у тебя выходят божественными.
От такой похвалы я невольно зарделась. Рецепт был не сложен: пара яиц, немного молока, основательно размятая с солью свежая зелень, чуточку куркумы и истертый в порошок грецкий орех. Все это я тщательно взбивала вилкой, а потом погружала в миску ломти белого, желательно немного черствого хлеба. Слегка приминала их, чтобы, расправляясь, мякиш впитывал смесь полнее. Затем стоит обжарить ломтики в сливочном масле, чтобы затем выложить на бумажную салфетку.