Шума за спиной не слышалось — оскорбленный саркандцами Логос явно встал на сторону гостей.
До порта добрались небыстро, но благополучно. Бесспорно: чужак-слепец придурошная девчонка — весьма приметны, и если кто-то на Лестницах-Мастерских вспомнит прохожих, да вздумает сопоставить… Но, раз сразу не кинулись, должно обойтись. В мастерской добрейшего господина Хохата гости слегка передвинули тела, вложили в руку хозяина нож. Поссорился ювелир с работниками, такое случается. «На почве жадности и личных неприязненных отношений» — как красиво сформулировал юнга.
Ночью Гру решил искупаться, привязал мешок с добычей к свае причала и погрузил на дно подальше от барки. Со шлифовкой молотка имело смысл подождать. Потом сидели на «Заглотыше», юнга сох, остальные размышляли.
— Значит, не вышло? — осторожно спросил доктор — ни он, ни Сан, явно не жаждали узнавать подробности неудачного визита.
— Уу-х! Шмондюки. Там! — исчерпывающе махнула лапой мартышка.
— Да мы поняли, в писопу этот косой город, — гребец поежился. — Может, поплывем отсюда? На соседней лодке старый парус продают. Поторговаться, скидку делают. Снисходя к нашему бедственному положению, наегвжхня.
— Нужно глянуть, — заинтересовался Гру. — Паруса тут недурны и дерут за них скромно. А плыть, не, не будем спешить. Подозрительно выйдет. Догнать-то нашего «Заглотыша» — что кружку пива пропустить. Завтра схожу в город, послушаю. До праздника всего ничего осталось.
— Праздник-то нам к чему? — зашептал Док. — Если с фильтрами дело безнадежно?
— Как говориться, нет таких крепостей, которые не могли бы взять моряки с лагуны, — пробормотал юнга. — Но дело посложнее, чем я ожидал. Сетки фильтров сложны, их за мгновенье не сделаешь, а вопросы местные начинают задавать куда как прытко. И мастерских подходящих маловато.
— Вопрос времени важен, — сказал Энди. — За какой срок такие сетки могут изготовить два-три хороших мастера? Шанс на розыгрыш у нас остается, видимо, всего единственный. Иначе на внезапные неприятности в ювелирных мастерских начнут обращать внимание. Полагаю, рисковать не стоит. Выберем гарантировано хорошую мастерскую. Лучшую.
— А как узнать какая из них лучшая? Расспросы вызовут подозрение. Особенно учитывая характер заказа и странные местные предрассудки насчет магов, — резонно указал доктор.
— Если взглянуть на игорный стол и оценить достоинства ювелирных мастеров чисто умозрительно, то можно предположить, что самая лучшая мастерская — самая богатая и известная мастерская. Сейчас на каждом углу Сарканда говорят о свадьбе и изумительном подарке Его Сиятельства своей счастливой избраннице. Жемчужное ожерелье и какие-то «проуши» — уж не знаю что это такое. Но изготавливали сей чудесный подарок ювелиры князя. Имеет ли смысл нам предположить, что замковая мастерская и есть лучшая ювелирная мастерская? — закончил свою достаточно пространную мысль рулевой.
Молчаливую паузу прервал гребец, яростно пихнувший мартышку локтем:
— Нет, ты, шимпанзина, слыхала⁈ И это он называет «не рисковать», негвжще⁈
Мартышка без всякого у-уханья двинула гребца по шее.
— Прекратите обезьянничать! — призвал Док. — Но вообще-то ты в своем уме, Энди? Штурмовать замок? Что за чушь?
— Штурмовать — определенно чушь, — согласился ночной штурвальный. — Но в дни столь знаменательного события как княжеское бракосочетание — кому дело до ювелирной мастерской? Бесспорно, ювелиры по горло заняты свадебными приготовлениями накануне, но уж в счастливые моменты церемонии и собственно празднования кому придет в голову сидеть в мастерской? Если в этот момент оказаться на месте, прихватить для компании хорошего мастера, то что помешает нам предаться неспешному созидательному труду?
— А в замок как попасть? Нет, это невозможное дело, — запротестовал Док.
— В замок попасть как раз не проблема, — вздохнул Гру. — Празднование будет на площади рядом, шум, музыка, драки, прочие развлечения. Проблема в том, что в мастерские должны попасть не только мы, но и ювелиры. Желательно больше одного. И еще они должны там охотно поработать. И их в это время никто не должен хватиться. Что сложно, поскольку богатые мастера имеют привычку обзаводиться семьями, детьми, домочадцами и любовницами. В общем, собрать мастеров и заткнуть рты их бабам — задача непростая.
— У-уэх! — мартышка воинственно выхватила нож.
Гребец шарахнулся, остальные тоже вздрогнули.
— Дорогуша, а это еще откуда⁈ — ахнул доктор.
Мартышка застеснялась.
— Без швабры прямо никуда, — мрачно констатировал Энди. — Ладно, это подождет. Джентльмены, предлагаю обдумать вариант с мастерской. Он действительно чрезвычайно сложен в исполнении. Поразмыслим, что иного мы можем сделать. Чем больше вариантов розыгрыша, тем лучше…
Сидели на корме в узком кругу. Манки согнулась втрое, спрятала голову между колен и на всякий случай заслонила затылок растопыренными пальцами.
— Ты зачем туда шныряла? — ворчал юнга. — Видишь, уходят товарищи «с дела». Догоняй без разговоров. Какой шмондюк дернул?
— У-ух. Интерес, — прошептала обезьяна.
— А нож зачем? Там, между прочим, все по местам лежало.
— Клык. Ценный. Ничей. Я не там брать.
Ножик Манки стащила действительно не с места побоища. Успела проскочить в мастерскую и прихватить рабочий нож — на самом деле довольно дрянной. Быстрая и бестолковая. Что касается «ничей» и «ценный»…
Энди посмотрел поверх скорчившейся островной фигурки на юнгу — тот развел руками. Да, с этим недодумали. Глупо. Считали ее обезьяной и девчонкой, но Манки же не тупая и вполне способна осознать какая для нее ценность — нож. Не просила, не пыталась украсть у команды — туг она все поняла. Ну, а в мастерской., «чей» или «ничей» там инструмент сказать действительно сложно.
— Во многих городах за воровство рубят руки. И лапы, — многозначительно сообщил Гру.
Мартышка поспешно подсунула лапы под себя и прижалась к доскам еще плотнее.
— Запомни про лапы и в следующий раз советуйся со знающими людьми. Полагаю, сейчас сэр Энди тебя накажет. И поделом! Могла нас всех подставить. Теперь страдай. А я спать пошел, — юнга соскользнул с крыши каюты.
Оставшиеся помолчали. Обе луны светили с кромки Саркандской Стены, барка покачивалась, тень согнутой обезьяньей фигурки скользила по «банкам», то удлиняясь, то укорачиваясь. Доносилось похрапывание доктора. Мартышка смотрела на Энди одним глазом откуда-то из-под переплетенных рук и ног.
— Сейчас или до возвращения подождешь? — проворчал ночной штурвальный.
— Сейчас. Ждать невкусно, — призналась обезьяна.
Энди кивнул.
Лупить вдвое свернутой веревкой было неудобно. Манки тоже как-то неуверенно дергалась, даже не у-ухала…
…Мартышка осторожно натягивала платье — похоже, наказание чужой и неправильной веревкой ее обидело.
— Без швабры вообще не то, — признал рулевой, возвращая орудие экзекуции на место.
— Придется тебе так осознать. Головой. Манера шмыгать где попало приведет к тому, что нас убьют. Здесь тебе не море.
Манки удрученно у-ухнула.
— Ладно, теперь смотри, — Энди поднял над бортом краденый нож, разжал пальцы — улика беззвучно кануло в воду. Обезьянка издала горестный звук. — Дрянное оружие, — заключил рулевой. — Никогда не хватай такие какашки, если можно сказать мне или сэру Гру. Завтра он купит подходящий нож. Будешь носить и вести себя прилично. И никогда не размахивай сталью, если не собираешься по-настоящему убивать. И вообще, если что-то нужно — спроси. Ртом. Понятно?
— У-ух, да. Меня здесь полупить? А потом — кресало.
— Можно. Но лупить станем потом — когда к швабре вернемся. Кресало тебе будет. Но если вздумаешь город спалить — посоветуйся со знающими людьми. Юнга в этом чертовски прав. Кстати, полагаю, он точно знает с какого конца города надлежит поджигать.