— Эльки нет ни одной. Так что гони сюда свой номер.
— Зачем он тебе? — щурится так, что становится похожа на азиатку.
— Как это зачем? Сестра ты мне или не сестра?
— Никто я тебе, понял?
— Как это никто? — возмущаюсь. — А партнерша по танцу не считается?
— Ну, если только партнерша…
— Сегодня по танцу, а завтра по сек… — обрываю себя, поняв, что чуть не ляпнуть глупость. — В общем, давай диктуй номерок.
Достаю мобильник из кармана и вывожу на экран цифровой ряд. Девчонка закатывает глаза и быстро — очень быстро диктует. Надеется, глупенькая, что не успею записать. Успел. Подписываю её Элька-карамелька. Потом стираю «карамелька» и пишу «сарделька». Так вот так лучше.
— Пойдем, Геннадия во дворе подождём, — предлагаю. — А то душно чёто в доме.
— Пить надо меньше.
На улице весеннее солнышко светит — класс. Сегодня прям необыкновенно тепло. Хоть бы на папашкину свадьбу пошёл дождь, обломал ему весь праздник в саду.
Элька садится на качелю, я плюхаюсь рядом. Брезгливо отодвигается от меня.
— Да на воздухе не будет вонять, — говорю.
Косится на меня, потом уходит в телефон. Меня чёт подбешивает этот факт, и я вырываю из её рук смартфон.
«Я с гадом сейчас, сводным» — пишет кому-то. Кому? Дине какой-то. Ага, ну хоть не другу.
— Отдай! — требует.
— Значит, я сводный гад? — спрашиваю с наигранным возмущением и обещанием покарать в глазах.
— Сводный змей, он же гад, он же Артем-облом.
— Чо, заразилась от меня рифмоплетством? — ржу и отдаю ей телефон.
— Намекаю на то, что ты не один умеешь это делать. А читать чужие переписки не хорошо.
— Можешь прочитать мои, — снимаю блокировку и кладу на её колени свой телефон.
— Змеевский мне не интересно, что ты пишешь своим бабам.
— Почему сразу бабам?
— Ну а кому? Пацанам?
— Красивым девчонкам, — подмигиваю ей.
Глава 7
Эля
Уже больше часа я дышу спиртовыми парами, исходящими от Змеевского. Нет, я не опьянела. Меня снова мутит от него. Вот сегодня ментоловая жвачка в его рту была бы как раз кстати. Да где этот Геннадий? Наверняка в пробке застрял. Надо было ехать на такси. Меня Дина ждёт, подружка.
— Ты сорвал урок, — говорю, хмурясь.
Не то, чтобы я хотела с ним плясать, просто свадьба близко. Не люблю, когда на меня возлагают ответственность, а я не справляюсь.
— А, завтра опять всё по новой, — отмахивается.
— Ладно, некогда с тобой тут прохлаждаться, — встаю с качелей. — Дела, — развожу руками.
— Ути, какая деловая училка-точилка.
— Так всё, человек-рифма, я пошла.
Иду к воротам и дергаю ручку калитки. Змеевский с задорной улыбкой демонстрирует мне пульт. Заперся, гад! Интересно, в доме, кроме нас кто-нибудь есть? Кажется, мама говорила о домработнице.
— Открой, — показываю ему жестом.
Отрицательно мотает головой и укладывается на качели. Одну ногу свешивает вниз и качается. Возвращаюсь и закрываю собой солнце, которое светит ему в лицо. Открывает один глаз и спрашивает:
— О, а че ты еще здесь?
— Я опаздываю.
— Куда?
— На свидание, — язвительно.
— Днем на свидания только задроты ходят. Найди себе нормального парня, который тебя по ночному городу покатает.
— Сама разберусь, с кем встречаться. Калитку открой. Пожалуйста, — добавляю, сцепив зубы.
— Ну раз пожалуйстааа, — протягивает и щелкает по кнопке. — Тем более там Геннадий, кажется, приехал.
— Спасибо, — цежу и выскакиваю на улицу.
Дина ждет меня сидя на ступеньках в подъезде.
— Прости что опоздала, — наклоняюсь и целую её в щёку. — Змеевский мне мозг выносил.
Открываю квартиру, и мы заходим внутрь.
— Да все нормально, я как раз книжку читала и не заметила, как время пролетело.
Дина видит моё платье, купленное для свадьбы, и замирает от восторга.
— О боже! Какое классное, Эль! Ты что, сама замуж выходишь?
— Типун тебе на язык.
— Тебя точно спутают с невестой.
— Лишь бы не Альберт Камоевич, — кривлюсь.
— Ага, затащит тебя в спальню и оприходует.
— Фу, замолчи!! — стукаю её по плечу.
Динка достаёт пироженки из пакета и мы, забравшись на кровать с ногами, предаёмся сладоежству.
— Надеюсь, мне можно будет к тебе приходить в новый дом? — интересуется Дина.
— Конечно, можно. Кто запретит?
— Да тот же Камоевич или его сынок.
— Яиц не хватит мне что-то запрещать, — ухмыляюсь.
Пусть только попробуют. Никто не будет мне указывать, как жить и с кем дружить. Откусываю заварное пирожное и закатываю глаза от удовольствия.