Оказавшись наконец в постели, я никак не могла заснуть. Потом решила написать Дотти Рэнкин, одной моей приятельнице, профессиональной писательнице, и спросить ее, слышала ли она про издательский дом «Дункан Стэнли». Если да, то кто его основатель и выпускали ли они книги Генри Карфорда? И особенно подчеркнула, что эти сведения нужны мне как можно скорее. Дотти гордится тем, что знает издательский мир как свои пять пальцев. К тому же она обожает расследования, поскольку пишет детективные романы.
Надо сказать, что дорога, которая проходит мимо нашего дома на скале, когда-то была довольно оживленной. Она петляет и вьется вдоль побережья, но недавно была построена новая, намного более удобная дорога, которая ведет прямо на Трегован. Вдоль нашей извилистой дороги стоят всего несколько домов и небольшая деревушка Сант-Меннон. Позади нашего сада, огороженного невысокой стеной, и расстилающегося за ним луга тянется участок земли, который Генри в свое время продал Уильяму Тренвиту. Сейчас там паслись коровы. За этим участком проходит основная дорога. Старая дорога совсем не такая гладкая, так что машины по ней ездят совсем редко. Даже в летние месяцы увидеть здесь автомобиль — скорее исключение, чем правило.
Когда я закончила писать письмо, глаза у меня уже слипались. Я написала адрес на конверте, вложила письмо и наклеила марку. Но как только выключила свет и залезла под одеяло, сон словно рукой сняло. Я не могла вспомнить, какой у Дотти номер дома — двадцать три или двадцать четыре? Конечно, это было не так важно — можно было проверить утром, но сами знаете, как такие пустяки иногда мешают и никак не дают уснуть. Меня начала мучить мысль, что я написала адрес неверно. Я старалась не думать об этом, но в конце концов вынуждена была выбраться из постели, отыскать свою записную книжку и проверить. Нет, я все написала правильно! В этот момент мне показалось, что в комнате душно, и я открыла окно пошире. Стояла полная тишина. Я смотрела на усыпанное звездами ночное небо. Зрелище было просто волшебное. Сладкие, свежие запахи цветущего сада пахнули в комнату, и я радостно вдохнула деревенский воздух. Вдалеке залаяла собака. Этот одинокий лай произвел на меня странное действие — я начала напряженно вслушиваться в тишину, стараясь уловить хоть малейший звук. Все было тихо. Ни ветерка. Казалось, весь мир замер в ожидании — но чего? Собака больше не лаяла. И вдруг я услышала звук — тихо закрылась калитка, звякнул замок. Неужели мне почудилось? Боковая калитка в стене сада открылась в сторону луга. Невозможно расслышать звук шагов по мягкой земле. Корова издала негромкое мычание. В тихом замершем воздухе каждый звук слышался отчетливо и ясно. Господи, кажется, у меня начинаются галлюцинации! Кому в такое время могло понадобиться выходить из дома? Я так разнервничалась, что меня стала пронимать дрожь. Я запахнулась в халат и, не надевая тапок, босая, осторожно выбралась в коридор. Пройдя немного по коридору; остановилась у двери в спальню тети Хетти. Я услышала ее тяжелое дыхание, временами она слегка похрапывала. Потом подошла к двери, за которой спала Мэри. Тут прислушиваться не пришлось — Мэри храпела громко, всласть. Сомнений быть не могло. Я спустилась вниз, пошла в гостиную и подошла к большому окну, которое выходило на залив. Откуда хорошо была видна дорога и море. Луны на небе не было, но ночь была ясная. Вдали на волнах покачивалась шхуна Трегарта. Я не имела представления, хороша ли сегодняшняя ночь для ловли рыбы. На дороге никого не было, но я не отходила от окна — у меня было предчувствие, что кто-то сейчас появится. В ушах у меня все еще стояло звяканье замка калитки.
На другой стороне дороги, у подножия скалы темным пятном выделялся большой куст. В этот момент часть куста начала двигаться. Так, теперь у меня еще и зрительные галлюцинации! Я ждала, боясь перевести дыхание. Примерно через минуту темное пятно снова задвигалось, и я разглядела силуэт человека, который бесшумно пробирался к самому краю скалы. Он лег на скалу и лежал, свесив голову вниз. Мне показалось, что прошло много времени. Я не двигалась с места, взгляд был прикован к лежащей фигуре. Все было тихо, и на минуту меня пронизал страх, что я схожу с ума и эта темная полоска — только часть скалы. Наконец фигура слегка пошевелилась. Часы в столовой пробили три. Неужели так поздно? Я подняла глаза на шхуну, которая покачивалась на якоре недалеко от берега. Маленькая шлюпка подошла к ней почти вплотную. Человек на скале пошевелился, потом встал на ноги. И тут я узнала долговязую широкоплечую фигуру: сомнений быть не могло — Джонатан Пинарт! Он неторопливо пошел в сторону деревни. Я видела, что он старается ступать по траве, чтобы не было слышно его шагов. Значит, возможно, это он выходил из нашей боковой калитки? Но зачем? До сих пор этот человек вызывал у меня лишь раздражение. Теперь к нему присоединилось подозрение. Только в чем?