Он и теперь почти не сомневался в этом. Мало ли почему им проще и выгоднее вывезти живого человека, чем труп.
Навалилась дикая усталость, и, скрутившись на дрожащем, теплом от мотора металле, Андрей заснул.
*
— Смешной, — сказала Инна. — В ссадинах весь, как мальчишка подрался.
— Ну допустим, в этой драке у меня шансов было мало, — откликнулся Андрей несколько уязвленно.
Любая на ее месте изменилась бы в лице, всплеснула руками и бросилась омывать раны, причитая и плача. Но ты женился на вот этой вот, которой, видите ли, смешно.
— Как ты нашла Сережу?
— Ты удивишься. Просто позвонила ему в приемную, по номеру горячей линии. И, представляешь, он сам взял трубку! А я думала, народные депутаты страшно далеки от народа.
— Я на твоем месте искал бы через театр.
— Думаешь, они дали бы номер неизвестно кому? А вдруг я какая-нибудь сумасшедшая девчонка-поклонница?
— Ты сумасшедшая девчонка, Инка. Как дети?
— Все хорошо. Ждут тебя. Ну ладно, садись и подставляйся, обработаю зеленкой.
— С ума сошла? Мне же лететь в Барселону. Имей совесть, перекисью давай…
Маленькие и нежные Инкины пальцы, невесомые прикосновения… Что ж так больно, черт? Нет, ну больно же!..
Андрей вздрогнул и дернулся, неловким судорожным движением, как оно часто бывает, выпадая назад в явь, в неприглядную реальность. Сморгнул, соображая, гася разочарование, точь-точь такое, как бывало в детстве: вот она, новая банка сгущенки, сине-белыми треугольниками по кругу, и вонзается с размаху консервный нож, и выступает первая капелька… Снилось. Обычное дело, но до чего же обидно и жаль.
Постепенно наводилась резкость, собирались в некое подобие системы рассыпанные мысли. Усыпили меня явно искусственно, наверное, какой-то газ, отсюда и яркий, реалистичный сон, потому я и не проснулся, когда мы приехали — неизвестно куда. Пробуждение не из приятных, но сам его факт по крайней мере доказывает, что я зачем-то до сих пор жив.
Он лежал уже на чем-то неподвижном и твердом — нары, кровать? — а вокруг по-прежнему стоял полумрак непристойно затянувшегося (или уже следующего?) рассвета. Приподнявшись на локтях, Андрей понял, что здесь просто не было окна; вернее, под самым потолком виднелись нижний край оконной рамы и узкая полоска стекла, оправдывающая, надо полагать, отсутствие искусственного света. Не подвал, а полуподвал, маленькая радость. Где? Зачем?..
Он сел и осмотрелся по сторонам, ища приметы казенщины: тюремной камеры или, может быть, больничной палаты, — ничего подобного, помещение выглядело скорее заброшенной сторожкой или, точнее, подсобным помещением какого-нибудь давно и навсегда закрытого магазина. Кушетка с ободранным дерматином, пустая тумбочка без дверцы, груда сплющенных картонных коробок, в углу треснутое ведро, плесневелая тряпка и веник, возле выхода чья-то бурая роба на гвозде.
Зато дверь — хорошая и новая, железная, без признаков замка изнутри.
А теперь рассуждаем логически. Зачем им могло понадобиться привезти меня сюда? Выбивать признание, заставить что-то подписать — перед смертью при попытке к бегству? Какой-то трэш, мало того что дешевый, еще и абсолютно бессмысленный. Трэш — это всегда игра; способны ли они на игру такого пошиба, на столь убедительную инсценировку?.. Вряд ли. В их системе все чересчур всерьез.
А ведь похоже на то, что меня похитили, с изумлением подумал Андрей. Эдак нагло выкрали прямо из-под носа у доблестных органов. Ну и кто? Кому еще я аж настолько нужен — человек, подозреваемый в организации масштабного теракта? Настоящим террористам? Родственникам погибших?.. Или, может быть, у меня обнаружились читатели в неких структурах, обладающих и соответствующими возможностями, и необходимой долей авантюризма?
Стало смешно; попытка смеха отдалась кашлем и резкой болью в груди. Потому и шаги за дверью, наверняка же были шаги, и щелканье замка он пропустил. Сквозь пелену выступивших слез различил в полумраке массивную фигуру входящего, вытер глаза и выпрямился навстречу.
— Живой? — осведомился актерский баритон Сергея Владимировича Полтороцкого.
*
— Твоя Инка нашла куда звонить. Я в приемной и бываю-то раз в пятилетку, а трубку вообще никогда не беру… А тут Сонька отпросилась, оно трезвонит, и стрельнуло вдруг узнать, чего народу-то от меня надо, га? А там твоя жена.
— Как ты меня нашел?
— Да чего там тебя искать…