– Подобное возможно. – Коул заметил, что Моралес смотрит на него слегка озадаченно, и спросил: – Что такое, Эмилио?
– Дело в том, что примерно за неделю до смерти папаша О'Ши несколько раз говорил мне, что у него есть идея, как привлечь новых клиентов.
– И как же?
– Он не рассказал. Просто говорил, что знает способ. – Такого поворота Коул не ожидал. Значит, папаша О'Ши придумал какой-то план? Может, он нашел на старых шахтах золото? Тогда понятно, как он собирался привлечь клиентов. Но сначала, конечно, нужно убедиться, что золото там и вправду есть.
– Еще я много раз слышал, как сеньор Лоуфорд предлагал купить компанию.
– Да, я слышал о его предложении. Скажи, Эмилио, как ты думаешь, почему папаша О'Ши не соглашался продавать ее?
– Думаю, все дело в характере. Как сказать по-английски... – Он что-то пробормотал на своем языке.
– В очень упрямом характере, – подсказал Коул, прислушавшись.
Эмилио довольно усмехнулся:
– А вы знаете наш язык, сеньор!
– Я вырос в Техасе, Эмилио, моя мать испанка. И я абсолютно согласен с тобой: если папаша О'Ши что-то задумал, никто не смог бы его переубедить.
– У сеньора Лоуфорда такой же характер. – Он схватился за голову и рассмеялся. – Святая Мария! Два таких упрямца рядом в одном маленьком городе!
Коул усмехнулся. Когда смех утих, он решил задать давно тревожащий вопрос:
– Эмилио, как ты думаешь, смерть папаши О'Ши действительно несчастный случай?
Эмилио посерьезнел.
– А что еще могло случиться? – Он покачал головой. – Здесь все его очень любили.
Коул приуныл. Казалось, никто, кроме него самого, не видел в смерти папаши О'Ши ничего странного. Он выдвинул ящик стола и увидел, что кто-то положил трубку и табакерку в стол. Глядя на любимую трубку друга, Коул снова безмолвно поклялся: «Я все выясню, я узнаю, что здесь произошло».
Распрощавшись с Эмилио, Коул еще раз просмотрел содержимое ящиков стола, но не обнаружил ничего нового. Разве что очередные доказательства того, что дилижансная служба не процветала.
Видимо, пришло время навестить Даллас и расспросить, как там его завещанная папашей О'Ши доля в салуне. Коул понятия не имел, где она может находиться помимо салуна, но в чем он уверен наверняка – явно не в церкви.
– Я слышал, ты теперь новый партнер Даллас, – окликнул его Вик.
– Новости здесь летят быстрее ветра, – кивнул Коул, опрокидывая в себя стакан. – И как отреагировала Даллас?
– Лучше спросить у нее.
– Я для того и пришел. Где она? – Вик пожал плечами:
– Не знаю.
– Не знаешь или просто не хочешь говорить? – Вик кивнул на пустой стакан:
– Повторить?
– Да, пожалуй.
На том разговор и закончился. Поняв, что из Вика ничего вытянуть не удастся, Коул решил скоротать вечерок за покером. Авось Даллас все-таки появится сегодня в салуне. Однако через пару часов бесполезного ожидания он вернулся в дом папаши О'Ши. По дороге его не отпускало ощущение, что за ним опять кто-то следит, но, обернувшись, он, как и в прошлый раз, никого не заметил.
Судя по всему, Мэгги и Элли уже разошлись по своим комнатам. Зайдя на кухню, Коул вспомнил, что весь день почти ничего не ел. Желудок требовал хоть какой-нибудь пищи, и, поискав на кухне, Коул нашел сандвич с цыпленком и остатки сладкого печенья Элли. Он перекусил на скорую руку и запил молоком.
Вернувшись к себе, он вновь стал просматривать деловые бумаги папаши О'Ши. Теперь он сосредоточился на том, чтобы определить загадочную идею по привлечению новых клиентов в город, о которой папаша О'Ши говорил Моралесу.
Но Коул, как ни старался, ничего не нашел. Внезапная смерть папаши О'Ши, странное завещание, неожиданная вражда к нему Мэгги, непонятное поведение жителей городка – все вызывало подозрения. Под подозрением оставались все те же лица: Кит Л оуфорд, Даллас Донован, Вик Чанс и, конечно же, Бен Лоуфорд, которого он, кстати, еще так и не повидал.
Полагаясь на чутье рейнджера, а он немало повидал, занимаясь подобным ремеслом, вне подозрений оставались только трое – Мэгги, Элли Мастере и Эмилио Моралес.
Отложив бумаги, Коул решил пойти глотнуть свежего воздуха и немного развеяться. Выйдя за порог, он присел на ступеньку крыльца и стал глядеть в ночное небо. Тучи скрывали от глаз луну. Два дня, проведенные в паршивом городишке, здорово попортили ему нервы. А ведь все еще только начиналось!
Даже ночь не давала отдохновения!
Он уже собрался вернуться в свою комнату, как вдруг уловил какой-то странный звук со стороны сада. Неужели даже здесь за ним следили?
«Что за чертов городишко, нигде нет покоя!» – устало подумал он и, спустившись с крыльца, осторожно прошел в глубь сада.
Вокруг темно хоть глаз выколи, однако ему показалось, как невдалеке что-то мелькнуло. Он замер на месте, изо всех сил приглядываясь, и вдруг узнал соглядатая.
– Мэгги!
Она тихонько вскрикнула и отскочила в сторону.
– Ах, это ты!
– Что ты бродишь здесь в темноте?
– С какой стати я должна перед тобой отчитываться! – Она хотела проскользнуть мимо, но он остановил ее:
– Ответь мне, будь добра!
– Я ходила в туалет, вот! – Коул расхохотался:
– Ну ты сказала! Вы неподражаемы, мисс Маргарет! Мэгги, которую я знал на Аляске, называла такое место уборной, ты помнишь?
– Перестань называть меня Мэгги! Я уже выросла! Тебе придется смириться с подобным обстоятельством. Он сделал несколько шагов в ее сторону, чтобы разглядеть выражение лица. Почему она злится? Легкий аромат жасмина щекотал его ноздри.
– Я мог бы смириться с твоим возрастом, но ты все та же малышка Мэгги.
– Да как ты... – Казалось, она сейчас снова перейдет на крик. Мэгги сделала глубокий вдох и оборвала себя на полуслове. – Спокойной ночи.
Но он не дал ей уйти, крепко взяв за локоть. Если кто-то и вправду убил папашу О'Ши, то следующей жертвой может стать Мэгги, что бы она там себе ни воображала.
– Я не позволяю тебе ходить где попало среди ночи. Ты поняла меня?
– Ах, теперь я еще должна спрашивать твоего разрешения? Каждый раз, когда мне нужно в... уборную, я должна сообщать тебе? У тебя такое сильное желание командовать мной, Коул? – Она задыхалась от злости.
Коул не выдержал и захихикал:
– Мисс Маргарет, вы выражаетесь неподобающим образом! Что бы сказали дамы в пансионе благородных девиц!
– Ох, ты самый невыносимый, самый ужасный, самый отвратительный тип из всех, с кем я когда-либо встречалась! Как бы я хотела стереть мерзкую ухмылочку с твоего лица!
– Так вперед, если подобный поступок сделает тебя счастливой!
И она дала ему самую настоящую пощечину. Ударив его, Мэгги замерла на месте, кажется, сама себе неприятно удивившись.
– Интересно, кому бы такое проявление чувств больше пришлось по вкусу – малышке Мэгги или мисс Маргарет? – мягко заметил Коул.
Мэгги в ужасе отвернулась.
– Не могу поверить в свой поступок. Прости меня, – пробормотала она и убежала в дом.
Вернувшись в свою комнату, Коул разделся и лег в постель, но долго не мог уснуть. Скрип пружин у него над головой в комнате Мэгги возвещал, что девушке тоже не спится. Он отчетливо представил, как она не находит себе места в постели, переворачиваясь с боку на бок. Он хотел пожалеть ее, но в голову почему-то лезли самые непристойные мысли. Сцена в саду вновь заставила его думать о Мэгги как о женщине, а не как о дочери друга, нуждающейся в защите.
Он сам ругал себя за такие мысли, но ничего не мог поделать. И зачем он вновь насмехался над ней сегодня? Ведь намерения у него самые лучшие, но разговор с Мэгги почему-то опять закончился ссорой. Пора ему прикусить язык.
Засыпая, Коул видел ее лицо, смущенное и растерянное, после того как она залепила ему пощечину.
Мэгги вертелась с боку на бок, вспоминая ужасную сцену в саду. Как ей только в голову пришло ударить его, Господи? С какой стати? Зачем? При виде Коула она теряет над собой контроль, ей-богу! Что ж, нечего себя обманывать, все дело в ее чувствах к нему! Как же спокойно ей жилось, пока он не вернулся! Единственное, что ей остается, постараться взять себя в руки и не давать ему повода думать, что она нуждается в опеке или защите. Если он поймет, что она может сама о себе позаботиться, то оставит ее в покое и уедет.