– И долго вы были женаты?
– Десять лет, – грустно покачала она головой.
– Что с ним стало?
– Индейцы напали на дилижанс, в котором мы ехали. Все выжили, кроме Джонни.
Он подался вперед и коснулся ее руки:
– Мне очень жаль, Даллас.
– Прошло уже много лет.
– А когда вы с папашей О'Ши вошли в долю?
– Лоуфорд тогда считался просто почтовой станцией, не больше. Город вырос уже потом.
– Ну, не так уж сильно он и вырос, – колко заметил Коул.
– Когда Джонни погиб, я осталась без средств к существованию, без крыши над головой. Пришлось остаться. Мик и его жена Рейчел приютили меня. Мик дал немного денег, и я открыла салун. Они тогда еще не имели детей, но очень хотели их завести. И вот через два года Рейчел забеременела. Боже, как же они радовались! – Глаза Даллас затуманились. – Рейчел умерла в родах. Ее смерть разбила Мику сердце. Он не находил себе места, пока не решил поехать искать золото на Аляску. – Мягкая улыбка осветила ее лицо. – Мик частенько напоминал мне Джонни. Такой же добрый, щедрый, беспокойный, мечтательный. Когда Мэгги исполнилось три или четыре годика, они уехали из города на поиски лучшей доли, как когда-то уехал и мой Джонни. И вот два года назад они вернулись домой. Ну, остальное, думаю, ты и сам знаешь.
– А почему вы с Миком не поженились после смерти Рейчел?
– У нас сложились другие отношения. Мыс Миком стали друзьями, хорошими друзьями. И Рейчел была моим другом. Так что о женитьбе не шло и речи. – Даллас улыбнулась своим воспоминаниям. – Да и потом, даже если бы я и захотела выйти за него замуж, у меня бы ничего не вышло. Мик всегда любил только одну женщину – Рейчел. Мэгги, кстати, вылитая мать.
Коул понял, что его теория относительно возможного романа между папашей О'Ши и Даллас только что рассыпалась на мелкие кусочки. Единственное, в чем он оказался прав, – Мэгги и Даллас пользовались одними и теми же духами.
Коул невольно скользнул глазами по столику, за которым сидели Мэгги и Лоуфорд. Парочка увлеченно разговаривала. Коул подумал, что пора привыкать к повзрослевшей Мэгги. Она уже не ребенок, а взрослая женщина. И чертовски привлекательная, надо заметить.
Что ж, может, действительно лучшее, что он может для нее сделать, – выдать замуж за Лоуфорда? Но прежде он должен узнать всю правду о смерти друга.
– Даллас, какую прибыль приносит салун? Я просмотрел бумаги папаши О'Ши и выяснил, что салун приносит единственный реальный доход из всего, чем он владел. На что может рассчитывать Мэгги?
– Мэгги? Я думала, он оставил долю в салуне тебе.
– Да, но ее деньги мне не нужны.
– И прекрасный принц спешит помочь маленькой принцессе?
– Эй, мы пришли сюда не обо мне поговорить, Даллас!
– Ладно, слушай. Основная прибыль приходится на выходные дни, собственно говоря, субботними вечерами бывает больше всего посетителей. У многих в заведении открыт кредит. Короче, в общей сложности мы получаем пару сотен долларов. Но по будням бывает, что выручка составляет не больше двадцати – тридцати долларов в неделю. Кроме того, из них я плачу Вику и девочкам...
– Кому-кому? – Коул чуть не подавился своим бифштексом от неожиданности.
– Шлюхам, техасец. На субботние вечера я выписываю пару девочек из Ночеса. Мик понимал, что девочки привлекают больше клиентов в салун.
– Ясно, папаша О'Ши не возражал, а что Мэгги? – Даллас рассмеялась.
– Мик объяснил ей, что это мои кузины и приезжают в гости на выходные.
Коул в жизни не чувствовал себя настолько глупо.
– Папаша О'Ши держал бордель? Если б кто мне сказал, я бы не поверил.
– Ну, если тебе станет легче, то идея принадлежала мне. И вообще, что здесь странного? Ты вроде на скромника не похож. Техасец, ты помотался по свету, так что не говори мне, что никогда не имел дела со шлюхами.
– Да я ничего не говорю. Просто удивился.
– Если я не приглашу в салун девочек, парни найдут себе другое местечко для отдыха. Я знаю, что мужчина может обойтись фактически без чего угодно – без еды, ванны, чистой одежды, – но только не без женщины. В общем, ты меня понимаешь.
– И тебе нравится подобным делом заниматься?
– Да нет. И Мику не особо нравилось. Но бизнес есть бизнес. Я собиралась выкупить у Мика его долю и сама вести все дела. Тебе я хочу сделать точно такое же предложение, Коул. Продай мне свою долю.
– Даллас, у меня нет ни малейшего желания владеть борделем, но сейчас просто нет другого выхода. Я должен позаботиться о Мэгги, а ей нужны деньги. Как только дела наладятся, я обещаю тебе продать свою долю.
Даллас напряженно подалась вперед:
– Узнав о борделе, ты хочешь положить нашей дружбе конец, техасец?
– Да нет же! Ты чудесная женщина, Даллас, и сама прекрасно знаешь, как вести дела. Единственное условие – чтобы все без обмана. По крайней мере пока я в доле.
Даллас расхохоталась:
– Знаешь, техасец, ты мне сразу понравился, но теперь я тебя просто обожаю. Признаться, я тоже не в восторге от того, чем занимаюсь, но надо как-то зарабатывать на жизнь. Доедай быстрее свой бифштекс, партнер, мне пора идти.
Он пожал ей руку.
– Я рад, что мы поняли друг друга, Даллас. Думаю, мы теперь партнеры.
Мэгги обернулась на звук громкого смеха Даллас и невольно поежилась. Эти двое чувствуют себя достаточно свободно. Как будто знают друг друга сотню лет, а не несколько дней.
Вообще-то Коул всегда умел находить общий язык с женщинами. Но не с Мэгги. Чтобы понравиться Коулу, надо покорно терпеть его дурной нрав, привычку командовать, злой язык. Вот почему им с Мэгги никогда не удавалось поладить – она не собиралась терпеть его характер и давала отпор.
– Прости, что ты сказал, Кит? – переспросила она, поняв, что, пока она раздумывала над характером Коула, Кит о чем-то ее спросил.
– Я спросил, почему ты меня не слушаешь, Маргарет. Тебе неинтересно?
– Прости, Кит. Зря я приняла твое приглашение. Я еще не в себе.
– Да нет же, во всем я виноват, Маргарет. Тебе нужно время, чтобы оправиться после происшедшего. Я слишком тороплюсь, а надо было позволить тебе побыть одной.
Он сказал «позволить»? – вздрогнула Мэгги. Не нравится ей такое выражение. Оно больше бы подошло Коулу Маккензи, чем Киту Лоуфорду.
Мэгги взглянула в сторону Коула, и сердце у нее сжалось, когда она увидела, как он взял Даллас за руку.
– Я не знала, что Коул и Даллас так близки, – невольно вырвалось у нее. – А ты?
– Понятия не имею, Маргарет, – отозвался Лоуфорд. – Может, ты немного поешь? Ты совсем не притронулась к ужину.
Теперь голос Кита звучал умиротворяюще, он походил на заботливого отца, уговаривающего дочку поесть. Мэгги покорно отломила кусочек рулета.
– Маргарет, – начал Кит, – я хотел серьезно поговорить с тобой. Дело в том, что я питаю к тебе глубокие чувства.
– Ты очень любезен, Кит. Я ценю твое дружеское участие. – Лоуфорд взял салфетку и аккуратно промокнул уголки ее губ. Мэгги вопросительно взглянула на него, и Лоуфорд ласково объяснил:
– Несколько крошек, моя дорогая.
– Спасибо, Кит.
– Я хотел обсудить с тобой один вопрос, но, кажется, сейчас не самое подходящее время. Ты выглядишь обеспокоенной. На тебя действует Маккензи?
– Почему ты так думаешь?
– Ты не сводишь глаз с его столика.
– Прости, пожалуйста, Кит. Ты же знаешь, как меня расстроила создавшаяся ситуация.
– Да, я понял. Может, хочешь уйти отсюда?
– Нет, разумеется, нет! Я бы никогда не доставила ему такого удовольствия. Надо смириться с его присутствием в моей жизни. По крайней мере ближайшие три года у меня нет выбора.