— Сюзетта, — ласково прошептал он и попытался поднять руку.
— Остин, — снова повторила она и обеими руками сжала его ладонь. — Остин. О, слава Богу! Сюзетта поцеловала его.
Прежде чем он успел ответить на ее поцелуй, она выскочила из комнаты, радостно крича:
— Перри, иди сюда скорее! Он очнулся! С Остином все в порядке!
Глава 22
Едва придя в себя, Остин пожелал узнать о состоянии своих людей. Потрясенный известием о том, что Боб Коулмен и Рэнди Ланкастер погибли в перестрелке, он отвернулся и тихо прошептал:
— Они были отличными парнями. Лучшими.
Затем раненый посмотрел на Перри:
— Мне показалось, что я попал в младшего Тейлора. Он выжил?
— Нет, — покачал головой доктор Вудс. — Карл Тейлор умер на месте. Еще один из нападавших был ранен. Он протянул два дня, но в конце концов скончался.
— Норман Тейлор ушел?
— Боюсь, что да. Шериф отправил отряд на его поиски, но ему не очень-то везет.
— Возможно, Тейлор теперь будет держаться подальше от этой части штата, — сказал Остин. — Мне ненавистна мысль о том, что я зря потерял двух своих лучших людей.
— Уверен, Остин, Тейлор и его банда сейчас далеко отсюда. Постарайся выбросить их из головы. Тебе нужно отдыхать. Я оставляю тебя на попечение доктора Филипса. Он опытный врач и прекрасный человек.
— Мы будем скучать по вас с Анной, — сказал Остин, пожимая руку доктору.
— Мне тяжело покидать Джексборо, но решение уже принято. Мы будем ждать вас с Сюзеттой в гости.
— Приедем, как только я поправлюсь, — улыбнулся Ос тин.
В течение двух счастливых лет Остин Бранд опекал и баловал свою прелестную молодую жену. Теперь роли переменились, и Сюзетта с утра до вечера ухаживала за мужем, не подпуская к нему никого. Ослабевший от потери крови Остин не спорил с ней. Он лежал на спине в своей широкой кровати и слабо улыбался, наблюдая, как Сюзетта быстро двигается по комнате, отдергивает тяжелые шторы, чтобы впустить в спальню лучи зимнего солнца, подкладывает поленья в горящий камин или встает на стул, чтобы достать с полки книгу.
Сюзетта была счастлива, что жизнь Остина спасена, и старалась отплатить за те времена, когда она считала любовь мужа чем-то самим собой разумеющимся. Долгие дни и ночи, когда Остин находился на грани жизни и смерти, заставили Сюзетту понять, как много он значит для нее. И хотя она не могла назвать его своей единственной в жизни любовью, но очень ценила установившуюся между ними близость. Сюзетта не любила Остина так сильно, как он ее, но привязанности и потребности друг в друге ей было вполне достаточно. Их узы были крепче, чем у большинства супружеских пар вокруг.
Остин радовался вниманию жены. Сюзетта весь день проводила у его постели, и это ускоряло выздоровление. Доктор Филипс, приходивший навестить раненого, хвалил Сюзетту.
— Миссис Бранд, — улыбался он и подмигивал Остину, — похоже, вы лучшее лекарство, которое только можно прописать этому больному. Я никогда не видел такого быстрого выздоровления.
Гордо улыбаясь, Сюзетта стояла рядом с доктором и смотрела, как он меняет повязки на ране Остина.
— Ну что вы, доктор, — сказала она в ответ на его комплимент. — Я дочь врача и многому научилась у отца. Мы всегда рады вас видеть, но я знаю, что вы очень занятой человек, поэтому, если позволите, я буду каждое утро сама менять повязки Остину.
Доктор взглянул на Остина, и тот одобрительно кивнул.
— Это было бы замечательно, миссис Бранд. А вы уверены, что вам не станет плохо и вы не упадете в обморок?
— Доктор, — напомнила ему Сюзетта, — я была здесь в ту ночь, когда раненого мужа привезли домой. Я помогала доктору Вудсу во время операции, когда казалось, что Остин может умереть от потери крови. Я выдержала тогда и теперь твердо заверяю вас, что мне не составит никакого труда промыть рану.
— На вид она хрупкая, доктор. — Остин взял Сюзетту за руку. — Но моя жена сильная и независимая женщина.
С этого дня Сюзетта полностью взяла на себя заботы о муже.
Как-то раз, одним холодным зимним утром, Остин, обнаженный, лежал на кровати, а Сюзетта мыла его.
— Знаешь, Остин, — лукаво улыбнулась она, — если бы не твоя рана, это было бы почти смешно. Впервые в жизни я нахожусь в роли защитника и кормильца, а ты полностью зависишь от меня, как беспомощный ребенок.
Остин вздохнул и, когда Сюзетта склонилась над ним, намотал на палец длинную прядь ее светлых блестящих волос.
— Раскрою тебе секрет, милая. Мне очень приятно, когда обо мне заботится такая соблазнительная девушка, как ты.
Он не кривил душой. Сюзетта проявляла к нему заботу и нежность. Она настояла на том, что будет кормить его из ложечки, хотя муж уверял ее, что владеет руками не хуже, чем раньше.
— Возможно, — не соглашалась Сюзетта, отводя руки мужа и расстилая у него на груди салфетку, — но я не хочу, чтобы ты утомлялся. Доктор Филипс сказал, что тебе в течение нескольких недель ничего нельзя делать. И я прослежу, чтобы ты выполнял его указания.
Днем Сюзетта читала Остину вслух, а он тихо лежал, вслушиваясь в чистый приятный голос жены, и не сводил с нее глаз. Когда Остин уставал, Сюзетта задергивала занавески и гасила лампу у его изголовья, так что комната освещалась лишь пламенем камина, расположенного напротив кровати.
— Не уходи, милая, — сонным голосом просил он.
— Я не брошу тебя, дорогой, — улыбалась Сюзетта и целовала его в макушку. — Не возражаешь, если я прилягу рядом?
Его сонные глаза широко открылись.
— Конечно, родная. Иди сюда.
Сильной рукой Остин откинул одеяло.
Усмехнувшись, Сюзетта разделась до нижнего белья и забралась в теплую постель к мужу. Стараясь не прикасаться к ране на животе Остина, она поцеловала его в шею и прошептала:
— Спи, любимый.
Перед Рождеством Том Кэпс, Слим Хестер и юный Дэнис Сандерс отправились на южные пастбища и срубили высокий пушистый кедр. Увидев трех ковбоев с покрасневшими от холода носами, стоящих на широком крыльце с рождественским деревом в руках, Сюзетта захлопала в ладоши. Широко распахнув двойные двери, она радостно пригласила их войти и спросила, не трудно ли им будет поднять душистое дерево на второй этаж, в спальню Остина. Ковбои заверили ее, что это совсем нетрудно, и затащили большой красивый кедр по лестнице наверх.
Сюзетта получила рождественское поздравление от одной из своих кузин из Луизианы. Эмили Фоксуорт Моррисон писала, что они с мужем переезжают в Даллас, поэтому она надеется на скорый визит Сюзетты. Сюзетта прочитала письмо Остину и, складывая написанный аккуратным почерком листок, взволнованно спросила, смогут ли они поехать в Даллас, когда Остин выздоровеет.
— Остин, я не виделась с кузиной Эмили с тех пор, как была маленькой девочкой. А теперь она живет так близко, что было бы чудесно подружиться с ней. Она моя ровесница и дочь единственного брата отца, убитого на войне. Остин, пожалуйста, поедем в гости.
— Со временем, дорогая, — кивнул Остин. — Это у тебя газета?
— Да. — Сюзетта отложила письмо и взяла в руки газету. — Тебе почитать?
— Мне это доставит удовольствие.
Он похлопал ладонью по постели рядом с собой. Сюзетта сбросила туфли и забралась на кровать, повернувшись лицом к мужу.
Она развернула газету и склонилась над ней, заложив за уши длинные пряди волос. На глаза ей тут же попался заголовок: «Удача отворачивается от преступника».
«ЭХО ПРЕРИЙ»
23 декабря 1880 года
Джексборо, Техас
УДАЧА ОТВОРАЧИВАЕТСЯ ОТ ПРЕСТУПНИКА
Дерзкий разбойник, которого часто называли Князем Тьмы, пошел на чрезмерный риск и был арестован в салуне Бон Тона в одном из неблагополучных районов Форт-Уэрта. Начальник местной полиции Длинноволосый Джим Картрайт, руководствовавшийся полученной от анонимного источника информацией, на рассвете застал врасплох коварного бандита.
Когда на Каэтано надели стальные наручники, меднокожий бандит выглядел абсолютно спокойным и невозмутимым: Картрайт выразил сомнение, что неуловимый преступник сохранит свою невозмутимость, когда взойдет на эшафот. Разыскиваемого за ограбление федерального банка полукровку ждет петля.