— Чего же мы ждем? — Ее голос звенел от счастья.
— Давай оденемся. Я оседлаю Уголька, и мы уедем отсюда.
— А остальные?
Каэтано встал и потянулся за штанами.
— Что — остальные?
— Вечеринка все еще продолжается. Если мы уедем вместе и будем отсутствовать всю ночь, они обо всем догадаются.
— За нами никто не поедет — если это беспокоит тебя.
— Все подумают, что ты увез меня, намереваясь изнасиловать.
Каэтано застегнул штаны и рассмеялся:
— Сюзетта, они считают, что я сплю с тобой с той самой ночи, когда услышали твои крики. Помнишь? — Он ласково коснулся ее щеки.
Сюзетта залилась краской.
— Что они обо мне думают?
— Они знают, что ты женщина Каэтано. И это правда. А теперь одевайся, или я проведу тебя голой через весь дом.
Она увидела на его губах озорную улыбку.
Сюзетта вскочила с кровати. Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его улыбающиеся губы.
— Поможешь мне одеться?
— С удовольствием.
Глава 30
Смеясь как малые дети, Сюзетта и Каэтано поспешно оделись. Они горели желанием оказаться подальше от этой душной, жаркой комнаты, подальше от лагеря, чтобы на свободе отдаться любви. Застегнув ремень с кобурой и перекинув через плечо два одеяла и пустую седельную сумку, Каэтано, улыбаясь, смотрел, как взволнованная Сюзетта мечется по комнате, собирая свои вещи, будто отправлялась в долгое путешествие.
— Каэтано, стоит ли…
В руке Сюзетта держала брусок ароматного мыла.
— Возьми его. И еще захвати свою щетку для волос. Мы уедем на пару дней, и тебе все это понадобится.
Сюзетта оглядела свой наряд: узкие штаны, однотонную рубашку и расшитые бисером мокасины. Это была ее единственная одежда, кроме блузки, которую она надевала для танцев. — Взять с собой блузку?
Каэтано поцеловал ее.
— Она тебе не понадобится. А теперь пойдем.
Он нежно подтолкнул се к двери в большую комнату, где все еще продолжалась вечеринка.
Молодых людей встретили одобрительными криками. Пьяные мужчины и женщины хотели, чтобы их смуглый предводитель и его белокурая женщина присоединились к всеобщему веселью.
— Эй, Каэтано, позволишь мне потанцевать со своей бледнолицей красоткой, правда? — смеясь, крикнул подвыпивший крупный мужчина.
— Каэтано, дружок! — Еще один пьяный подошел к нему, обнял за плечи и уставился на Сюзетту. — Ты любил свою женщину. А теперь тебя мучают голод и жажда, так?
Каэтано молча выскользнул из объятий пьяного и подошел к столу с едой.
— Сюзетта, возьми этот ростбиф, — попросил он.
Она кивнула. Каэтано уложил в седельные сумки хлеб, сыр, фрукты и две бутылки красного вина.
— Подожди, Каэтано. — Сюзетта сдернула со стола белую скатерть, быстро сложила и передала ему.
— Хватит, Сюзетта. Пойдем.
Они вышли. Сюзетта с трудом поспевала за его широким уверенным шагом. Каэтано не скрывал нетерпения. Пойдя до конюшни, он вывел на лунный свет своего черного коня и вскинул ему на спину ручной работы седло, украшенное серебром. Через несколько секунд подпруга была уже затянута, и Каэтано привязывал одеяла и сумки позади седла. Закончив, он похлопал коня по морде, вставляя ему в рот мундштук. К удивлению Сюзетты, Каэтано говорил со своим конем, как с человеком.
— Мой верный друг, мы поднимемся к южному краю каньона. Тщательно выбирай дорогу: со мной женщина, и я буду занят ею. Не сбрось меня, Уголек.
Закрепив уздечку, Каэтано взглянул на Сюзетту.
— Думаешь, он понимает? — рассмеялась она.
— Я сам его воспитывал. — Каэтано посадил ее на огромного коня. — Уголек все понимает. Сама увидишь.
Он обмотал поводья вокруг шеи жеребца и вскочил в седло позади Сюзетты, обхватив ее руками. У ворот сонный страж-мексиканец сразу встряхнулся, узнав в высоком всаднике Каэтано.
Бросившись открывать тяжелые створки ворот, он поклонился:
— Каэтано! Собираешься на приятную прогулку, да?
— Да, — кивнул Каэтано и позволил Угольку самому выбирать дорогу. Конь начал быстро взбираться по пологому склону, и Сюзетта, смеясь от счастья, прижалась к Каэтано и сделала то, чего не делала уже много лет.
Она принялась свистеть. Ее попытки насвистывать мексиканскую любовную песенку вызвали улыбку на губах Каэтано. Он присоединился к ней. Каэтано превосходно свистел. Закончив балладу, он натянул поводья. Уголек остановился.
— Почему ты перестала свистеть? У тебя очень хорошо получается.
— Нет, я уже много лет не свистела.
— Тогда тебе нужно немного потренироваться. Научить тебя особому сигналу?
— Да, Каэтано, пожалуйста.
— Мне нужно будет смотреть на тебя. — Он обмотал поводья вокруг луки седла и положил ладони ей на талию. — Перекинь правую ногу через Уголька, Сюзетта.
— Ты ведь не дашь мне упасть, правда?
— Ни за что, любимая.
Она села поперек седла, а он удерживал ее сильными руками.
— Давай, Уголек, — скомандовал Каэтано, и конь, повинуясь голосу хозяина, навострил уши и двинулся вперед, а двое людей на его спине продолжали издавать странные звуки.
До Сюзетты донесся высокий пронзительный свист Каэтано. Этот звук выражал тоску и одиночество. Никогда и жизни она не слышала подобного звука.
Каэтано облизнул губы и посмотрел на Сюзетту.
— Я никогда так не смогу. — Она покачала головой.
— Жутко, правда?
— Да. Где ты этому научился?
— Это индейский клич. Я хочу, чтобы ты ему научилась. Я не показывал его никому с тех пор, как был мальчишкой. Он много значит для меня — как и ты. Пожалуйста, попробуй.
Сюзетта заглянула ему в глаза, сложила губы и с первой попытки повторила жалобный свист. — Ты всему так быстро учишься? — удивился Капано.
— Ради тебя — да. — Сюзетта повторила только что выученный звук, но Каэтано прижал свои улыбающиеся губы к ее губам.
— Спасибо, любимая. Возможно, настанет день, когда тебе придется позвать меня.
Не успела она ответить, как его теплые чувственные губы вновь приблизились к ней. Каэтано целовал ее нежно и настойчиво, и руки Сюзетты обвили его талию, губы с готовностью раскрылись, язык сплелся с его языком. Но Каэтано поднял голову и улыбнулся. Его ладонь легла на колено Сюзетты, и он помог ей вновь перекинуть ногу через спину Уголька. Каэтано ласково убрал длинные локоны и поцеловал ее в шею.
— Я должен сосредоточиться на тропе, а в твоих объятиях это невозможно.
Он взял в руки поводья. Сюзетта, прижавшись к Каэтано, вспоминала, как она испугалась, когда давным-давно они спускались в каньон. Она боялась глубокого ущелья и узкой опасной тропы. Теперь она наслаждалась удивительной красотой купавшегося в лунном свете каньона. Ей приходилось высоко задирать голову, чтобы увидеть нависший над ними край. Склон был ненадежен при дневном свете, смертельно опасен ночью, но Сюзетта совсем не боялась. Разве она могла испытывать страх в объятиях своего смуглого любовника? Он сотни раз ездил по не менее опасным тропам. На Угольке Каэтано пересек весь Техас, от индейских территорий до Рио-Гранде, и переправлялся через могучую реку в Мексику. Человек и животное были дикими и прекрасными, как сама эта суровая земля. Сюзетта улыбнулась, понимая, как трудно будет приручить их обоих.
— Ты боишься? — спросил Каэтано.
— Нет, милый.
— Значит, твои глаза открыты?
— Широко открыты! — засмеялась Сюзетта. — Я не хочу ничего пропустить. Я жажду познакомиться с этой землей, которую ты называешь домом, и…
— Это не мой дом, Сюзетта.
— Не понимаю. Где ты…
— Я расскажу тебе позже. А сначала я должен кое-что сделать.
— Что же?
— Заняться с тобой любовью. Совсем скоро ты окажешься в моих объятиях.
Они стояли, держась за руки, на плоском южном краю каньона Святой Елены. Каэтано и Сюзетта с трудом различали внизу огни поселка и не слышали громких пьяных го-юсов. Они не слышали ничего, кроме тихих вздохов горных ветров.
Сюзетта взглянула на Каэтано и вздрогнула. Его суровое красивое лицо было поднято вверх, в темных глазах застыло странное выражение, тело напряглось, как будто он каким-то непонятным для нее образом общался с природой. Выпустив ее руку, Каэтано подошел к краю каньона. Сюзетта затаила дыхание. Каэтано медитировал, закрыв глаза, а Сюзетта наблюдала за ним, пораженная его необычным поведением и красотой.