Мейбл расстроенно покачала головой:
— Будь у тебя муж, мы с Эдмундом перебрались бы в свой коттедж. Но как мы можем оставить тебя одну? — Она помолчала, словно обдумывая следующие слова. — Шотландец — хороший человек, Элизабет. И я вижу, что вы нравитесь друг другу. Многие девушки выходили замуж, почти не зная жениха. Если твоя мать одобрит, дитя мое, Бэн Маккол может стать ответом на твои проблемы.
Элизабет улыбнулась:
— Мама позволила мне попробовать уговорить его взять меня в жены, и я намереваюсь сделать именно это.
Старушка слабо улыбнулась ей:
— А он об этом знает? Похоже, этот Бэн — человек сильный и независимый.
— Пока нет, но скоро узнает, — усмехнулась Элизабет. — Думаю, ему будет легче, если ты одобришь мое решение временно поставить его на место Эдмунда, Давай я посижу с твоим мужем, а ты спустись вниз и скажи ему сама.
— Хорошо, — кивнула Мейбл, вставая. — Он из тех, кто никогда не лезет вперед, туда, где в нем нет нужды. Я объясню, что благодарна ему за помощь в тяжелую минуту. Подожди меня, дитя мое. Я недолго.
Элизабет уселась у постели Эдмунда Болтона. Тот мирно спал, но правая сторона его лица оставалась перекошенной. Руки лежали неподвижно. Он не шевелился, и только вздымавшаяся грудь свидетельствовала о том, что ее двоюродный дедушка еще жив. Видеть Эдмунда в таком состоянии было невыносимо тяжело. Ведь он всегда был таким энергичным и крепким! Но бедняга уже немолод. Недавно ему исполнился семьдесят один год.
Элизабет тихо вздохнула. Как глупа она была! Не обращала внимания на то, как летит время. Не понимала, что с каждым годом не только она, но и окружающие становятся старше. Эдмунд и Мейбл не будут с ней всегда. Разве они не заслужили отдыха и спокойной жизни в их маленьком уютном коттеджике, который последнее время так редко посещали? И Фрайарсгейт. Ее любимый Фрайарсгейт. Никто из племянников и племянниц не сможет стать достойным его хозяином и наследником Элизабет! О чем она думала, когда так упорно отказывалась выходить замуж?
Но в глубине души она знала, в чем причина. Ее мать за свою жизнь сумела трижды найти любовь. Филиппа и Бэнон вышли замуж по любви. И она не сможет довольствоваться меньшим! Но Пока Бэн Маккол не появился в ее жизни, она не надеялась найти человека, который захочет принять ее такой, какова она есть. И вот этот человек нашелся. Им оказался Бэн. Теперь ей предстоит убедить его остаться с ней. Матушка дала согласие на этот брак. А Мейбл и данный момент объясняет ему, как он необходим Фрайарсгейту!
И в самом деле, в это время Мейбл, заливаясь слезами, говорила:
— Благодарение Богу, и его благословенной матери Марии, ты оказался здесь, парнишка. Без тебя мы бы пропали.
Бэн инстинктивно обнял старушку за плечи.
— Ну же, Мейбл, не расстраивайся. Твой Эдмунд, с Божьей помощью, поправится. Я помогу вам, пока он не встанет с постели. Как он сейчас?
— Спит, — ответила Мейбл. — Элизабет дала ему сонное зелье и сидит с ним, пока я здесь.
— Чем еще мы можем помочь? — спросил лорд Кембридж.
Он вышел вскоре после того, как Эдмунда отнесли наверх.
— Спасибо, Томас Болтон, — вздохнула Мейбл. — Думаю, сейчас сделано все, что можно. Но мне пора вернуться к нему.
И она поспешила назад.
— Дорогой мальчик, я благодарю небо за то, что ты с нами, — объявил Томас. — Видишь, все дамы Фрайарсгейта считают, что ты справишься. Бедный Эдмунд! Увы, он не молод. Как и я. Но он самый старший из Болтонов.
В зал вернулась Элизабет и велела Альберту подавать на стол. Из церкви возвратился отец Мата, обучавший мальчишек латыни, на которой читалась месса. Элизабет рассказала ему о случившемся.
— Поешь, Мата, а потом поднимись к Мейбл. Я хорошо тебя знаю. Ты просидишь у постели больного всю ночь, голодный и усталый, если немедленно не усадить тебя за стол.
Священник прочитал молитву, наскоро проглотил баранье рагу с морковью и луком-пореем, а также форель с маслом и петрушкой и заел все это хлебом с сыром, после чего поспешил наверх. Несколько минут спустя в зале появилась Мейбл. Элизабет позвала ее к столу.
Она поела так же быстро, как священник, и исчезла. Томас и Уилл ушли играть в шахматы. Слуги убрали посуду, и в зале остались только шотландец и хозяйка Фрайарсгейта.
— Посидим у огня, — пригласила Элизабет и, когда он сел на стул с высокой спинкой, уселась ему на колени. — Правда, славно? — спросила она, прижимаясь к нему.
— Да, — согласился он, обнимая ее. — Пытаешься соблазнить меня, Элизабет?
Его пьянило благоухание ее волос. Белый вереск! Бэн улыбнулся.
— Именно пытаюсь, — дерзко ответила она. — А ты возражаешь?
— Девушка, девушка, — ответил он почти скорбно, — не думаю, что это хорошая мысль.
— Почему же? — спросила она откровенно. — Разве ты не хочешь, чтобы тебя обольстили?
— Будь на твоем месте другая девушка, я с радостью поддался бы на такие сладкие уговоры.
Почему она так безжалостно его терзает? И почему он это ей позволяет? Нет, он не должен ей поддаваться!
— Во мне нет ничего особенного, — возразила она. — Я всего лишь простая девушка.
— Ты — богатая землевладелица. А я — незаконный сын горца. Мы уже говорили об этом, Элизабет, и ты понимаешь, что я имею в виду, — пробормотал Бэн, пытаясь сдвинуть ее с колен.
Но она лишь устроилась поудобнее.
— Конечно, понимаю, но это не имеет никакого значения, дорогой Бэн. Я богата, а к тому же англичанка. Ты — беден, к тому же шотландец. Мы оба это знаем. Но почему такие пустяки должны помешать нам?
Она распустила завязки его сорочки, просунула руку и стала ласкать гладкую кожу широкой груди. Не успел он опомниться, как она извернулась и, нагнув голову, стала целовать и лизать его соски.
— Элизабет! — взмолился он, но не смог заставить себя отстраниться.
Легкие поцелуи возбуждали и — о! — были так сладки! Наконец он приподнял ее, и их губы встретились в жгучем поцелуе. Одной рукой он расплел ее косу и запустил пальцы в мягкие светлые волосы. Он целовал ее все с большим пылом, пока Элизабет не застонала от откровенного желания. И хотя ее губы распухли и болели, она не остановила его. Когда он начал целовать ее шею, она услышала нарастающий рев в ушах.
Он расшнуровал ее блузу и стал осыпать поцелуями груди, и она вскрикнула, пронзенная острым наслаждением.
— О Бэн! — со стоном вырвалось у нее.
Почему она не вырывается? Почему не защищает свою честь? Не зовет слуг? Не прикажет им выставить его за наглость?
В нос снова ударил аромат белого вереска.
— Элизабет! Элизабет! — прошептал он, уткнувшись ей в грудь.
Помоги ему Боже! Он влюбляется в нее! Нет! Уже влюбился и любил все эти месяцы. Держать ее в объятиях, целовать… это больше, чем он мог надеяться.
Она вцепилась в его темные волосы. Голова кружилась все сильнее.
И она хотела большего. Но чего именно? А. вдруг, если она соблазнит его сегодня, ей откроются все тайны?
Элизабет счастливо вздохнула.
И этот тихий звук полного довольства привел его в чувство. Пусть он влюблен в нее, но не имеет никаких прав на эту девушку. А ведь он опытный мужчина, старше ее на десять лет, прекрасно понимающий, что еще немного — и они не смогут остановиться. И тогда их, в особенности Элизабет, постигнет несчастье.
Он закрыл глаза, позволяя себе еще один миг наслаждения. Потом поднял голову и сурово сказал:
— Довольно, Элизабет! Это не приведет ни к чему хорошему.
— Но разве ты не мечтаешь, чтобы тебя обольстили? — протянула она.
Бэн невольно рассмеялся:
— Что мне делать с тобой, девушка?
— Я желаю добра нам обоим. Только добра, — заверила Элизабет.
— Нам? Нет никаких "нас", Элизабет! — жестко отрезал Бэн.
Она неожиданно подскочила:
— Есть, Бэн Маккол. Есть! Я леди Фрайарсгейта и хочу, чтобы мы были вместе. А я всегда добиваюсь желаемого!
— Черт побери, почему ты не хочешь меня понять? — вскипел он.
— Нет, почему ты не понимаешь? — крикнула она. Зеленовато-карие глаза скользнули по нему и отметили, как вздулись его штаны. — Ты хочешь меня! И если осмелишься отдать какой-то служанке то, что принадлежит мне, я убью девчонку! Понял? Если тебе нужно унять тот зуд, который вызвала я, уймешь его со мной, и только со мной!