Они выступили из Форт-Уильяма в конце октября, незадолго до первого снега. Их поход длился, казалось, целую вечность, свежий воздух становился по-зимнему студен, но до хижины Ястреба было еще очень далеко.
— Когда же мы наконец доберемся? — нетерпеливо спросила Розалин, взглянув на безмолвные заснеженные скалы.
Ястреб слегка повернулся к ней и загадочно ухмыльнулся. Меховая накидка придавала ему царственное величие, а бахрома и вышивка из цветного бисера подчеркивали суровость его облика. Махнув рукой на север, он не без гордости сообщил:
— Мой дом стоит в поднебесье, над заснеженными склонами гор, выше холодных ветров в ущельях… А к запалу от него лежит сказочная долина, в ней испокон веков шепчутся о чем-то водопады… — Его взгляд затуманился: нахлынули воспоминания о той давней поре, когда он жил среди индейцев кроу, или воронов, и не раз проделывал этот путь с вождем племени, слушая старинные легенды и любуясь окружающей красотой. Ястребу неожиданно пришло на ум, что уже много лет он не вспоминал об одном индейском сказании, трагическом и загадочном.
— Что случилось, Ястреб? — спросила Розалии, обеспокоенная его молчанием.
— Однажды дедушка поведал мне одну историю. Странно, что она пришла мне в голову именно сейчас…
Розалин выпрямилась в седле и приготовилась слушать.
— Расскажи мне ее! — попросила она, придерживая коня.
Он взглянул в ее любопытные голубые глаза и усмехнулся:
— У каждого племени есть множество преданий, дорогая! К чему тебе знать именно это? Я готов рассказать тебе другую, куда более увлекательную легенду. — Ястребу не хотелось посвящать свою спутницу в предание о трагической любви: оно всегда вселяло в него смутное волнение.
— Хорошо! Я готова выслушать все индейские легенды! — воскликнула Розалин.
Ястреб наклонился и быстро поцеловал ее в холодные губы.
— Пожалуй, нам пора создать собственную легенду! И пусть ветер разнесет ее по горам на радость одиноким путникам!
Щеки Розалин вспыхнули румянцем: в памяти всплыла бурная ночь накануне их путешествия и другие ночи у костра. Любовь согревала их даже в непогоду.
— Нет, об этом, пожалуй, лучше никому не рассказывать, — смущенно сказала она, трогая лошадь. — Пусть останется пашей тайной.
— Тебе стыдно? — расхохотался Ястреб, и эхо разнесло его смех по всему перевалу.
— А почему ты не хочешь мне поведать легенду об этих горах? — ушла от ответа Розалин.
— Раз ты настаиваешь, дорогая, то ее услышишь, — сдался он и, глубоко вздохнув, начал свое повествование: — Индейцы, обитающие в этих горах, суеверны, как все дикари. Они свято верят в свои предания и сердятся, если кто-то в них сомневается. Суровый закон гор запрещает задавать рассказчику вопросы. Понимаешь?
— Прекрасно понимаю, — пробормотала Розалин.
— Великие духи правят краснокожими, — продолжал Ястреб. — Они обитают высоко в горах, и ветры, обдувающие горные пики и перешептывающиеся в долинах, разносят их предупреждения людям. В истоках рек живут духи водяные. В горах — духи горячих источников. Вода из них падает с высоты пятидесяти футов с ужасным свистом, — это напоминают о себе невидимые правители этих мест. Вода в этих источниках столь горяча, что в ней можно сварить мясо. А рядом сверкают на солнце водопады, со страшным грохотом низвергающиеся в каньон. Потоки горячей воды сливаются в реки, образуя естественные бассейны, — люди с наслаждением купаются в них и исцеляются. Под пенистым водопадом таится вход в священную пещеру, — в ней шаман индейцев кроу собирает кроваво-красную киноварь для боевой раскраски воинов. Кипяток, падающий с круч, накапливается в маленьком, но глубоком бассейне, на дне которого вода холодна, как лед. Говорят, рыбу из этого водоема можно сразу же есть: ведь она успевает свариться в верхнем, кипящем слое, когда ее тащат из воды.
Ястреб улыбнулся, а Розалин изумленно смотрела на него.
— Все это враки! — хмыкнула она. — Я уже слышала о подземных горячих источниках, вырывающихся наружу, подобно вулканам. Прямиком из ада. По-моему, все это привиделось путешественникам, слишком долго пробывшим в одиночестве среди дикой природы. Неужели и ты в это веришь?
Ястреб пожал плечами и криво усмехнулся:
— Я же предупреждал, что не принято сомневаться в правдивости местных легенд! Эти горы заколдованы, здесь все возможно! Не рекомендуется и сомневаться в существовании Великого Духа, отца всех остальных. Может статься, что твое неверие однажды плохо для тебя обернется.
Его тихий смешок предостерег Розалин от дальнейших опасных вопросов: ведь вездесущий ветер мог донести ее слова до самого всемогущего духа!
— Индейцы кроу верят, что звери и птицы, обитающие в краю, обладают магической силой, полученной от Великого Духа. В священных местах индейцы оставляют еду и красивые камни, чтобы задобрить духов. Они верят, что, получив дары, божества не станут вредить краснокожим и помогут им победить в сражениях.
Ястреб остановил коня и кивнул на странное сооружение внизу, посередине луга. Сложенное из черепов людей и животных, оно было увенчано рогами лося. Это сооружение походило на одинокое дерево и придавало долине таинственный, колдовской вид.
— Это — капище, здесь индейцы обращаются с просьбами к своим богам. Они верят, что, оставив им в дар рога лося или антилопы, будут удачливы на охоте. А бедолаги, сорвавшиеся с этой пирамиды, остаются умирать у ее подножия, подтверждая тем самым веру индейцев в высшие силы.
По спине Розалин пробежал холодок. Неужели Ястреб верит в эти предрассудки? Но чем дальше пробирались они по таинственным горным ущельям, слушая шепот водопадов и любуясь божественной красотой восходов и закатов, тем больше Розалин проникалась верой в волшебство. Одновременно в ней росло и трепетное уважение к человеку с волосами цвета воронова крыла, который привел ее в эти загадочные места. Здесь, среди дикой природы, она полностью зависела от Ястреба. По ночам он охранял ее покой и согревал своим теплом, его страстная любовь давала ей новые силы, а на рассвете он встречал ее теплой улыбкой, от которой на душе становилось светлее.
Они реже спорили, с каждым днем Розалин все больше уважала Ястреба: за его уверенное поведение в горах, силу и ловкость, мужество и твердость. Он обладал редким даром предчувствовать опасность. Его мудрость и опыт помогали им выжить, а зоркий глаз и твердая рука были залогом удачной охоты.
Пока Ястреб охотился, Розалин собирала ягоды и орехи. Потом они готовили обед и весело смеялись, потчуя друг друга. Незаметно для себя она все больше любила мужчину, которого решила вырвать из сердца. Ястреб постоянно был рядом, помогал ей и охранял ее. Все неприятные воспоминания были вытеснены новыми, яркими и радостными впечатлениями.
Как-то вечером Ястреб отправился на охоту. На этот paз Розалин пожелала остаться в лагере: ей хотелось спокойно все обдумать и принять решение.
Розалин тревожило, что человек, к которому она привязалась, шептал ей по ночам ласковые слова, но ни разу не заикнулся об их будущем. Ястреб теперь относился к ней с уважением, и порой казалось, что он ее любит. Но в то же время она понимала, что нужна ему только как женщина. Как же он поступит с ней летом, когда придет время вернуть ее отцу? Розалин пугало грядущее расставание, но эта картина все чаще возникала у нее перед глазами. И тогда ей становилось тоскливо и страшно. Вот и теперь, проводив Ястреба на охоту, она задумалась о будущем.
Вдруг из зарослей раздался звериный рык. Она обернулась и застыла от ужаса: с горного уступа на нее смотрели медвежонок и огромная черная медведица. Две пары черных, как угольки, глаз пригвоздили Розалин к месту. Не задумываясь о последствиях, она вскочила и, выхватив пистолет, выстрелила. Страшный рев потряс ущелье. Медведица встала на дыбы во весь свой огромный рост, и, раскачиваясь, стала спускаться со скалы, ловко перепрыгивая с уступа на уступ. Розалин оглянулась, лихорадочно соображая, как спастись. Бежать за Ястребом бессмысленно! Она стала карабкаться по скале, надеясь укрыться в небольшой каменной нише, где разъяренный зверь ее не достанет. Медведица зарычала, и в ответ Розалин закричала так пронзительно и отчаянно, что ее не мог не услышать даже всемогущий Отец духов. Наконец Розалин втиснулась в углубление между каменными глыбами. Медведица яростно колотила по камням лапами, пытаясь достать жертву длинными, острыми когтями.