Двое мужчин лежали бок о бок на земле на одной из возвышенностей и пристально наблюдали за ущельем, точнее за тем, что там происходило. Их песчаного цвета одежда и обувь сливались с обезвоженной почвой пустоши, головы были покрыты платками, скрывающими и часть лица; смуглая кожа приобрела красноватый оттенок и покрылась тонким слоем пыли. Их сложно было заметить. И единственное, что могло привлечь чужое внимание – блеск металла. Но оружие было спрятано в кожаных ножнах на поясе, да и в наличие оно было только у одного – у того, кто выглядел старше, опытнее и заметно собранней, чем его товарищ.
– Брат, ты видишь ее? – прошептал младший.
– Да, – был спокойный ответ.
– Где? – мужчина необдуманно приподнялся на локтях, едва не выдав их обоих.
– Голову опусти, – зло прошептал старший.
Прошло какое-то время. Мужчины продолжали наблюдать. А внизу в это время, не подозревая, что за ними ведется наблюдение, отдыхали наёмники со своим товаром – похищенные молодые женщины для работорговли.
Семь молодых темноволосых женщин сидели на голой земле, прижимаясь друг к дружке. Их одежда превратилась в пропыленные тряпки, руки связаны, на тонких шеях болтались ошейники из кожи. Лишь одну держали отдельно от остальных – двое мужчин удерживали женщину за тонкие, но крепкие цепи, прикованные к обручам на ее запястьях, одетые поверх длинных перчаток из грубой ткани. К ошейнику была прикреплена еще одна цепь, но сейчас она болталась без надобности, запутавшись за лодыжку рабыни. Женщина стояла на ногах, руки широко разведены в стороны, светлые волосы висели грязными паклями и казались серой немытой массой, платье превратилось в лохмотья, даже хуже, чем у остальных. Она и сама выглядела намного хуже, словно ее ведут по пустоши уже нескончаемое количество дней. Но женщина отличалась не только внешне, она и вела себя иначе, в ней будто бушевало пламя жизни, неугасаемое сопротивление.
Ущелье то и дело оглашали гневные крики, на смеси кирео́рского и еще какого-то языка.
– Дэ́миян, ты когда-нибудь видел таких самоуверенных рабынь? – прошептал младший.
– Скорее уж глупая, а не самоуверенная.
– Жаль. Убьют ее. Не успеем, – вздохнул мужчина, стянул платок с лица и почесал заросшую черной бородой щеку, затем попытался продолжить разговор. – А может…
– Даже не думай! Мио́ри важнее, – остудил его старший, при этом даже не отвёл взгляда от происходящего в ущелье, но будто бы машинально проверил на месте ли его клинок и, нащупав рукоятку, обмотанную тонкими полосками кожи грубой выделки, немного расслабился.
Мертвые земли Ада́нии пользовались спросом лишь у тех, кто желал пройти незамеченными мимо территорий одного из самых могущественных народов мира под названием Тэнэки́я – кирео́ров. Кире́я – земли, принадлежащие киреорам – славилась своей силой. Их боялись и уважали практически все. С ними могли соперничать немногие, но и те старались поддерживать дружеские союзы, чтобы не увязнуть в очередной нескончаемой войне.
Мир был шатким, но он того стоил, а мелкие стычки, особенно на приграничных территориях никого не волновали. А если они происходили еще и в землях, которые давно никому не интересны, то тем более всем было не до них. Зато многие пользовались этими самыми ненужными и заброшенными территориями. Как, к примеру, ущелье, которое когда-то было глубоководной рекой, если верить древним летописям ада́нского народа, покинувшего эти места много полных круговоротов Тэнэкии вокруг ша-а́х.
Путь через ущелье считался самым коротким, от того наиболее привлекательным для наемников. Именно поэтому мертвые земли и особенно такие места, как ущелье, хоть и не часто, но проверялись хранителями границ Киреи – дага́лами. А какие-то там наемники были им не ровня, пускай даже самые умелые, сильные и кровожадные.
Двое наблюдателей были именно этими самыми хранителями границ, а старший к тому же занимал высокий статус – кэ́я дагалов. И сейчас его в большей мере волновала не намечающаяся потасовка с наемниками, не рабыни, за которых он получит приличную надбавку для своих людей, когда доставит их в Са-ах (один из четырех приграничных таху Киреи), а лишь одна из похищенных и один из сопровождающих.
Рабыней была их подруга, которую похитили по дороге к таху. Для кэя Дэмияна Миори еще и как младшая сестра, поэтому он никогда бы не оставил ее в беде. Не смог бы забрать сейчас, значит, отправился бы следом и выкупил.
Но его также и заинтересовал незнакомец, сидящий верхом на мощном и слегка неповоротливом с виду животном – талэ́ку – чьи чешуйки блестели под лучами небесного светила, как отполированная сталь. Мужчина был одет иначе, чем наемники, у него единственного был талэку, и он единственный прятал лицо под шуа́рой – платок, которым киреоры покрывали голову и прятали нижнюю часть лица от ветра и палящего солнца. А еще он явно не главный, того кэя приметил сразу, однако его похоже или уважали, или, возможно, побаивались, поэтому сторонились.