– Нет.
– Тогда молчи и следи в оба.
Прошло некоторое время, и снова раздался тихий шепот:
– А на кого она всё же так злится?
– Я сам пытаюсь понять кто он.
– Но явно не на их главного. Тот вон, в сторонке сидит, и она на него даже не смотрит. Я же прав?
– Да.
Младший верно подметил: рабыню интересовал не главный среди ее похитителей, и не один из подручных главного, а тот же, кем заинтересовался кэя.
Талэку может приручить не каждый, да и водятся эти редкие животные только в двух местах: на севере Киреи, там, где от бывших земель Адании еще хоть что-то сохранилось в первозданном виде, и на островах народа та́рия. Если талэку в мертвых землях, то, скорее всего, его хозяин из местных. Вряд ли незнакомец – тария. Да, и животное не перенесло бы столь дальний путь. Неужели киреор? Столкнуться с кем-то из своих, сопровождающим рабынь через мертвые земли, не к добру. Ранее такого прецедента не происходило. Кто он? Чье лицо скрыто под тканью темной шуары, обмотанной вокруг головы и большей части лица? Кто из киреоров решился нарушить законы своего народа и участвовать в похищение женщин вблизи от родных земель? Настолько жаден или глуп? Его ждет пожизненное заточение в подземелье. Стоило ли рисковать своей свободой из-за того количества рахиров, которые ему достанутся после продажи рабынь? Так еще и вляпаться с похищением ша-ахкая – женщин, благословленных самим великим ша-ах, никто не смел обижать, а тем более надевать на них ошейник рабыни. За такое могли отсечь обе руки. Дэмиян до сих пор не мог поверить, что наемники рискнули похитить Миори. «Или малышка не сообщила кто она?» – кэя отмахнулся от глупой мысли. Миори незачем скрывать свой дар, а в Са-ах, да и в приграничных поселениях ее все знают. Та, что забирает боль – разве можно ее лишать свободы?
– Сигнал! – воскликнул младший и быстро прикрыл ладонью свой непутёвый рот, вечно подводивший его.
Кэя с удовольствием бы отвесил еще одну оплеуху, но пришло время для более важного дела – отбивать подругу, рабынь и по возможности узнать, кто же скрывается под темной шуару.
____________________________
Ша-ах – солнце.
Кэя – командир отряда дагалов.
Талэку – животное, похожее на слона, но с пластинками, покрывающими кожу, как огромная чешуя и острыми когтями на лапах.
Рахиры – денежная единица Киреи.
Гарая – единственная, не всегда супруга.
«ушедшими в мир бестелесных теней предками» – фраза о тех, кто умер.
Годом ранее.
– Эля, постой!
– Кари, Бэрхэ́с тебя забери, – проворчала я, но старалась не оглядываться и уж тем более не останавливаться.
Если подруга догонит, то не видать мне канкха́р, как собственных ушей. И долгие месяцы подготовки пропадут зря. А я устала жить, не зная правды о своем мире, о своей семье, о своем рождении. Кто, черт побери, я такая?!
Да, мне уже скоро тридцатка, а я всё никак не угомонюсь и ума разуму не наберусь, если верить Карине, но это ни она всю жизнь живет, словно бедный родственник. Хотя чего это «словно»? Очень даже точное определение! Только я вдобавок к этому еще и не родственник, а так – подруга.
И да, я бурчу лишь потому, что самой-то жутко страшно, и уверенность с каждой минутой становится всё менее твердой. И если не буду себя подстегивать, то обязательно остановлюсь, развернусь и побегу обратно. И что тогда?!
Пройдет время, а я снова в депрессию впаду.
Головой понимаю, Карина права, все правы, одна я – дура! Но лучше буду жалеть о содеянном, чем до старости сама себя морально съедать.
Отмахнувшись от очередной ветки, я упрямо продиралась вперед. Ночь, опустившаяся на острова, как назло была слишком темной. Небо заволокло тучами еще с вчера, а я так надеялась, что распогодится. Вот теперь плачу́ за глупость. Надо было подумать заранее, чем буду себе дорогу подсвечивать, но понадеялась на чудо и этот долбанный кристалл. Помянув имя местного темного божка еще раз, я мысленно плюнула и отбросила в сторону тускло-светящийся и довольно тяжелый кринали́д. Он звонко ударился обо что-то твердое, судя по звуку, и остался валяться на земле бледным белым пятном, а я мчалась вперед. Если мои продирания в потемках через кусты и с огромным рюкзаком на спине вообще можно назвать «мчалась».
– Эля! – донеслось как-то уж слишком близко, или послышалось. – Не остановишься, я тебя лично прибью!
«Ага! Так я и послушалась. Была бы ты такой послушной. А то, как скакать меж двух миров, нервировать родителей и мужа, так она впереди всех, а чуть кто другой – так сразу мамашку из себя изображает», – мысленно ехидничала я.