Только один раз в жизни Василий за сына всерьез испугался. Когда в новую школу его перевел. Влюбился Марик в одноклассницу, да так, по-взрослому! Болел даже, таясь ото всех, и от него, Василия, тоже. Случайно просек отец ситуацию, учительница проговорилась, краснея-бледнея под взором грозным. На девочку показала, ничего – хорошенькая. Он быстро выяснил, кто папа, остался доволен (не из последних!) и успокоился, наивно полагая, что его-то сыну она рано или поздно сдастся. Но Марик мрачнел все больше, а в душе Василия зрела обида.
Тот день он будет помнить всю жизнь! Вот она, связь по крови. Сидя на совещании, он вдруг дернулся, словно от толчка. Сердце стучало у горла, стало холодно и липко в районе позвоночника. А перед глазами – он, Марк, сын! Рванул к машине, расталкивая всех на пути, ехал три квартала, не обращая внимания на дорожные знаки (в центре-то движение почти везде одностороннее!) Успел! Дверь в ванную сына ногой вышиб и замер на секунду на пороге. Сердце остановилось. Уверен потом был: не жил он этот миг вместе с сыном! Ушли они оба, на доли секунды, но ушли из мира живых. Вместе же и вернулись.
Долго он еще не мог смотреть на его запястья. А всю злость и обиду на девочку эту направил. Умом понимал – она не виновата, но сердцем отцовским винил. И посадил отца за взятку. Мачеха-хохлушка от девочки сбежала, а ее – к тетке с бабкой отправили. Что с ней дальше было – плевать. По-сталински рассудил – нет человека, нет проблемы.
А проблема осталась. Марк забыл, кажется, девчонку. Знал бы Василий, как он ее забывал! Только когда весу в нем осталось точно в барашке, заподозрил отец неладное. Второй раз за последние полгода чуть с жизнью не расстался. На этот раз сердечный приступ был всамделишный, с вызовом неотложки и реанимацией. Первым, кого увидел, открыв глаза, был он, Марк. Бледный, как и отец, с судорожно сжатыми тонкими в своей худобе пальцами, сгорбившись на неудобном больничном стуле, тот сидел у его кровати. «Я обещал тебе, что больше никогда! Ты просто не слышал, папа. Я правда обещал!» – лепетал он, уткнувшись в его ладонь.
Он оказался очень сильным, его сын! Окончив школу, решил продолжить учебу в Лондоне. Не хотел Василий его так далеко от себя отпускать, пробовал уговоры, угрозы. Но, натолкнувшись на твердый взгляд Марка, сдался. И до сих пор об этом ни разу не пожалел.
Но страх за него остался. Противное в своей слабости «а вдруг». Поэтому старался знать о Марке все.
А сегодня он узнал, что впервые после возвращения с учебы Марк не ночевал дома. И до сих пор его нет.
– Ты звонила на мобильный?
– Да, он отключен.
– Рашид где?
– Нету, – прошелестело из поднятого ворота халата.
– Не-е-ту, – передразнил он раздраженно, тыча пальцем в экран своего мобильного. – Рашид? Ты где сейчас? Подъезжаешь? Поднимись в мой кабинет.
Рашида он «вывез» из Чечни. Голодного и избитого до полусмерти. И сколько ни пытался расспрашивать, так и не узнал, кто его так и за что. Сам потом выяснил, по своим каналам. За такую вот «стойкость» и держал его при себе.
– Доброе утро, хозяин.
– Доброе. Ты где был ночью-то?
– Марк Василич меня отпустил, – ушел от прямого ответа Рашид.
– А сам он где? – как можно равнодушнее задал вопрос Василий.
– На своей квартире остался.
Василий удивился. Марк практически там не бывал. А уж остаться на ночь…
– Один?
Рашид пожал плечами и отвел взгляд.
– Ну?!
– С девушкой.
– Знаешь ее?
– Нет. Первый раз видел.
– Рассказывай! – Немногословность парня на этот раз раздражала Василия.
– Это нехорошая девушка. С улицы. В юбке – во! – показал Рашид много выше колен и нахмурился.
– Проститутка, что ли? – Василий заметно успокоился. – А, ладно! Не первый раз!
– Нехорошая девушка, – с нажимом повторил Рашид и замолчал.
– Сейчас к нему поедешь?
– Да.
– Иди. О том, что я интересовался им, ничего Марку не говори.
У Марка была невеста. Или Василий думал, что была. Познакомив сына с дочерью партнера, Василий не сомневался, что Марк все правильно поймет. Вроде так и было. Шлюх Марк снимал редко, больше в элитных салонах, относился к ним с брезгливостью, пользовал и забывал. Посмеивался над своим другом Пашей, сыном банкира Кротова, который, в силу воспитания интеллигентного, всегда пытался вникнуть в судьбу «несчастной» и помочь. Девки деньги с Пашки брали на лечение больной мамы или на конфеты и фрукты чаще несуществующему ребенку, Паше плакались на нищету и голод, а уходить с теплых мест не торопились. Марк, рассказывая отцу про друга, жалел того за мягкий нрав, но не осуждал. Так что непонятно было Василию, с чего бы это сыну тащить девицу с улицы в дом.