— Господи, это вы, — пищит вслух прорвавшаяся изнутри внутренняя фанатка. — Я же обожаю ваши фильмы. Вы даже не представляете насколько. По четыре раза смотрю каждый фильм в прокате. И Элю смотреть заставляю.
— Так это вам я обязан нашими сборами? — Кирсанов улыбается не ртом, но всем своим живым доброжелательным лицом, от уголков глаз. Везет его жене, вот правда. Сейчас я понимаю, почему у них трое детей. Я бы пятерых этому потрясающему мужику родила, но он моногамен, что действительно удивительно в двадцать первом веке. Но за пятнадцать лет ни одной интрижки, ни одного ребёнка, вдруг заявившегося со словами: “Я ваш сын”. Хотя журналисты с каждым годом копают все упорнее, стремясь отрыть эту сенсацию.
— Признаться, госпожа Бодлер, я ведь тоже ваш поклонник, — дружелюбно произносит Кирсанов. — И моя жена очень просила взять у вас автограф. Она читала абсолютно все ваши книги.
— С удовольствием обменяю свой автограф на ваш. — Честно говоря, я до сих пор не привыкну к статусу “медийной личности”, и к тому, что я, оказывается, могу общаться с такими мужиками на равных. Но я могу, на самом деле могу смеяться, обсуждать какие-то бытовые мелочи, касающиеся пишущегося нового романа, могу на равных обмениваться с Кирсановым томиком свежеотпечатанной книжки, с моим автографом “Для замечательной Надежды” и принимать билет на предпоказ свежего фильма.
А-а-а-а!!!
Мне будет завтра на что сходить! Я между прочим сама пыталась их достать, но мне не хватило «медийного размаха» личности, там же сразу все билеты свои разбирают.
Еще и с автографом. Боже! На стенку повешу. Под стекло. Дипломчик какой-нибудь выкину, их дофига у меня, а билет с подписью Кирсанова — один.
— Вы будто знали? — я пытаюсь быть внимательной, а то сейчас все сильнее ощущаю, что уж больно похожа на восторженную глуповатую блондинку.
— Я проводил разведку, — тоном профессионального суперагента сообщает мне Илья, а потом красноречиво косится на Костю. М-м-м-м, обожаю этого мужчину. Иногда он умеет преподносить действительно крышесносные сюрпризы.
— Полли, вообще-то Илья Владиславович здесь не просто так, — будто невзначай замечает Костя.
— Ах да, — Кирсанов спохватывается, будто у него совершенно вылетело из головы что-то важное. — Полина, мне же можно вас так называть?
— Да, разумеется. — Я настораживаю ушки, потому что это мне действительно в новинку.
— Полина, я хочу снять фильм по вашей “Фее-крестной”, — без обиняков произносит Илья, — что вы об этом думаете?
А я…
А я, кажется, все-таки буду выходить с этой конференции красная, как вареный рак.
А-а-а-а!!!
Остановите землю, принесите лед! Много льда!! Мне подвезли исполнение самой безбашенной мечты моей жизни!
Он бы еще спросил: “Что вы думаете о том, что я подарю вам Луну”.
— Я согласна! — выдыхаю я и вцепляюсь в руку мудрой Эльки. Уж она-то знает, что я сейчас почти готова упасть в обморок от счастья! В неё-то я уже не один раз об этом всем мечтала.
— Эй, а разве приличная женщина не должна сначала подумать? — смеется за моим плечом Паша.
— Принеси мне шампанского, изверг. Я — не приличная. Я — согласная прямо сейчас, — тоном шальной императрицы отзываюсь я.
А дальше — дальше болтовня. По делу, разумеется, по делу.
Меня будет экранизировать Кирсанов!
Меня!
Кирсанов!!!
Господи, как хорошо, а.
Что может испортить этот миг моего писательского неподдельного счастья?
Ответ на этот вопрос я получила довольно быстро…
Глава 2. Полина
Хорошее утро может начинаться как угодно. Его ничто не испортит, даже то, что любимый кофе взял и закончился. Мне вообще некогда его варить! Я вообще-то проспала и почти опаздываю. Так что плевать мне на кофе, таксист, вон, под окном уже стоит, а я ношусь по квартире и ищу любимые духи.
Хорошим утром можно даже сломать каблук на сапоге и, вот знаете, наплевать. Сбегала домой, сунула ноги в ботинки на каблучке пониже и потверже, надбавила две сотни таксисту за ожидание и по-прежнему бодра и весела.
Нет, серьезно. Абсолютно неважно, что происходит вокруг. Пусть меня сегодня убьют, но я умру совершенно счастливой. Вчера подписали договор о покупке исключительных прав на экранизацию. Пять лет я не имею права продавать никому прав на экранизацию, а то любезный и очаровательный Илья Владиславович Кирсанов затаскает меня по судам. Впрочем… Знаете, я не верю, что Кирсанов сможет снять плохую экранизацию. “Золотая туфелька феи-крестной” — любовный роман с красивым хэппи-эндом. Киношники часто перевирают тексты, но с любовными романами это все же делают гораздо меньше. Да и зачем?