— Пристегнись, — напоминает Кирилл, заводя двигатель.
Я тянусь к ремню безопасности, молча пристегиваю его и складываю руки на коленях.
— Адрес назови.
— Молодогвардейская пятнадцать! — выкрикивает с заднего сиденья Катя.
Умница, больше ни слова не добавляет. Не включает своё женское обаяние, не флиртует. Мне проще, но ненамного, потому что мы хоть и едем молча, но энергетика Кирилла давит со всех сторон. Ему не обязательно при этом говорить и смотреть на меня, достаточно сидеть на расстоянии двадцати сантиметров, чтобы чувствовалось.
Дождь спустя короткое время, как назло, утихает. Можно было постоять в холле госпиталя ещё полчасика и спокойно пойти на остановку! Но что сделано, то сделано. Время назад не отмотаешь.
Кирилл ведёт автомобиль уверенно и расслабленно, откинувшись на спинку кресла и не нарушая правил. Тем не менее ему удаётся ловко миновать пробки, что в пятницу вечером в столице почти нереально.
Я внимательно рассматриваю салон. Видно, что машина новенькая, пахнет кожей. Чужая для меня. Я привыкла к БМВ, а не к ауди. Чуть поворачиваю голову влево и незаметно кошусь на Кирилла. На крупную ладонь, которой он сжимает руль. На строгий профиль и нахмуренные брови. На одежду его непривычную. Он в деловом костюме — похож на бизнесмена, а не на военнослужащего.
— Спасибо за то, что довезли! — восклицает Катя.
Я ошарашенно озираюсь по сторонам и замечаю, что мы уже приехали. «Корица» находится слева. Вот и славно!
— Выйди, — сухо требует Кирилл.
Судя по тому, как он косится в зеркало заднего вида, обращается не ко мне.
Катя живо повинуется — открывает дверь и спрыгивает на землю. Торопливым шагом, обходя лужи, направляется в кафе.
— С девушками можно вести себя и поласковее, — ворчу я себе под нос.
Открываю сумочку, достаю оттуда кошелёк. Кирилл внимательно наблюдает за мной.
— Сколько у нас стоит такси премиум-класса?
— Понятия не имею, — отвечает Самсонов.
— Я тоже. Ни разу не вызывала дорогие тачки!
Отсчитываю хрустящие купюры, протягиваю Кириллу и поднимаю взгляд. Запястье тут же окольцовывает болезненная хватка! Я беззвучно открываю и закрываю рот, не в силах вымолвить ни звука.
Самсонов злой, дикий. Глаза такие пугающие и тёмные, что становится страшно. Нервно сглатываю и пытаюсь вырваться, но хватка не слабеет ни на грамм.
— Пусти! Мне больно!
— Ты совсем дура? — спрашивает Кирилл.
— Сам дурак! — отвечаю тут же.
Ожидаю чего угодно, но только не того, что он улыбнётся. Открыто, искренне. Я смотрю на его губы, словно заворожённая, и в прошлое переношусь. Тогда можно было приблизиться, коснуться, обнять за шею и поцеловать. До лёгкого головокружения и мурашек по коже.
— Ты ничуть не изменилась, Вита, — качает головой Кирилл и тут же становится серьёзным.
Но руку мою отпускает.
Купюры падают под ноги, я растираю онемевшее запястье.
— Деньги подними.
— Это за услуги такси.
— Повторяю: деньги свои забери. Сейчас же. Иначе в следующий раз объясню грубее.
— Никакого следующего раза не будет, — фыркаю я. — Ты свои садистские наклонности оставь при себе, Самсонов. Или прибереги для других женщин.
— Моих наклонностей и на тебя хватит.
Чувствую, как загораются щёки, и, чтобы скрыть смятение, наклоняюсь, пытаясь нащупать под сиденьем купюры. На самом деле зря я так… У меня не так уж и много денег осталось, а до первой зарплаты ещё целый месяц.
— Мне Жанна звонила, — произносит задумчиво Кирилл, глядя перед собой. — Сказала, что ты обиделась и не хочешь с ней разговаривать.
— Ещё бы мне не обижаться! Я ей верила!
В груди аж болеть начинает. Сначала умерла мать, затем меня бросил Кирилл. Не осталось ни одного человека, на которого я могла бы положиться. Бабуля не в счёт. У неё слабое сердце, и волновать её хотелось меньше всего на свете.
И тут активизировалась мать моей подруги. Замечательная женщина! Я ни сном ни духом! Думала, она искренне, а не по чьей-то указке. Я многим делилась, плакала у неё на плече. Она утешала, подбадривала. Деньги иногда подкидывала и с работой вот помогла. И тут выясняется, что всю информацию обо мне она сливала Кириллу! Интересно… совсем всю? До мельчайших деталей?
— Жанна не желала тебе зла, — произносит Самсонов, переводя на меня свой угрюмый взгляд. — Никто не желал. Ответь ей и поговори.
— А то что?
— Ничего, — пожимает он плечами. — Это моя личная к тебе просьба.