А вот манёвры, проходившие в тридцать втором году, словно бы нарочно предупреждали события, в которых нынче доводилось участвовать Нарчуку.
На те манёвры он попал неожиданно. По крайней мере, так всегда считал Митрофан Онуфриевич. Да и в самом деле это было так, потому что ни в одной из спецшкол, где подготавливались будущие партизаны, учиться ему не пришлось. Зато был у него троюродный брат, настоящий партизан, который в двадцатом году сражался против польских оккупантов под Минском, на территории Игуменского повета, а на манёврах под Бронницами командовал одной из шести партизанских групп. Вот он-то и включил в свою группу Нарчука в качестве «мобилизованного» партизана. Ну, а так оно было или не так и действовали ли вообще на Бронницких манёврах мобилизованные партизаны, сказать трудно, как и обо всем остальном, что касалось манёвров: вокруг них уже тогда, в тридцать втором году, витала грозная таинственность.
Но странное дело — и там, на манёврах, и вот теперь Митрофану Нарчуку приходилось выполнять схожие задания. И тогда ему довелось принять участие в подрыве моста на реке, и сейчас первое задание его отряд получил на уничтожение именно таких объектов. Разница состояла только в одном — в тот раз, то есть во времена Бронницких манёвров, на задание были направлены всего два партизана — Нарчук и его троюродный брат, а сегодня на подобную операцию шёл целый партизанский отряд.
* * *
Между тем в эти дни не одному Митрофану Нарчуку, командиру Крутогорского партизанского отряда, не хватало умения командовать и воевать.
Но по тому, как разворачивалась война, по первым результатам её можно было предположить, что давалась эта наука нелегко. И прежде всего, наверно, потому, что в отличие от науки, той, которую мы все привыкли собственно считать мирной, а понимать как «познание истины», эта имела другой вид и другую суть и требовала человеческих жертв, человеческой крови и больших материальных потерь.
Но партизанам, которые стояли рядом с Нарчуком на тёмном поле меж затаившихся лесов и деревень, не было никакого дела до того, умел ли их командир руководить отрядом или нет. Да и не они выбирали его. Им его назначили. Вывели в Мошевой перед строем и сказали: «Вот ваш командир». Зато все они — и наверняка без исключения — знали уже, что отряд их совершенно не подготовлен к делам, которые нужно совершать.
III
Другим отрядом в Забеседье был разведывательно-диверсионный отряд Карханова, где проводником стал бывший попутчик Губаря — Шпакевич.
Правда, проводником Шпакевич оставался совсем недолго, только на первое время, пока отряд переходил через линию фронта. А потом стал обыкновенным бойцом, потому что маршрут по тылу вражеских войск по разным причинам не совпадал с прежним, тем, которым пришлось пробираться в августе месяце к линии фронта Шпакевичу и его двум товарищам. Понятно, что и задания в отряде Шпакевич выполнял обычные, такие же, как и все остальные партизаны, хотя они и прошли на стрельбищах под Москвой специальную подготовку, в которую входило изучение подрывной техники — своей и вражеской, тактики действия небольшими подразделениями, разведки и так далее; тут Шпакевичу пригодилось то, что он, будучи восовцем [4] работал некоторое время на пару с Холодиловым по взрывному делу.
Линию фронта московские партизаны переходили трижды. Верней, чтобы оказаться по эту сторону её, отряду пришлось сделать три попытки. Два раза они кончались неудачей, потому что немцы заняли территорию перед позициями 284-й дивизии уже не только вдоль фронта, по и далеко вглубь. Зато третий раз ничто не помешало партизанам — видно, гитлеровцы все-таки не догадывались, кто так настойчиво несколько ночей тревожил их на Десне. Перед тем как попасть в Забеседье, отряд Карханова уже имел на своём боевом счёту не только удачные диверсии на вражеских коммуникациях, но немало засад и кровавых столкновений. Тем временем в штабе бригады особого назначения, куда входил отряд Карханова и которая не только имела намерение, но и возможность начать массовую переброску за линию фронта других отрядов, ждали также известий следующего характера: как налажена у гитлеровцев охрана тыла, какие военные части выделены вермахтом для поддержания порядка и тишины на оккупированной территории и где они размещены; как, в каких условиях разворачивается сопротивление советских патриотов «новому порядку» в тылу наступающих немецких войск и какая поддержка необходима местным партизанам, подпольщикам, поднимающимся на борьбу против захватчиков.