Если бы замком мог в данный момент провалиться под землю, он сделал это не задумываясь. Слов для оправданий не находилось и возразить нечем. Встав со стула, Рарон одернул китель, кивнул и подавленный удалился из кабинета.
Опасения Аммина подтвердились, без его участия всё здесь рухнет, потому что часть его офицеров, либо зеленые сопляки, либо просто трусы, трясущиеся за свою шкуру, как белка за орешек. Они напоминали ему родственников — данность, долбанутая на голову.
В целом, у Рарона был потенциал на будущую «крупнозвездную» карьеру, но вот эта его слабость — черезмерный страх за свою жизнь, который шел в ущерб делу, сильно нервировал коменданта. Когда все закончится, будет ходатайствовать о смене заместителя, если, конечно закончится.
В дверь постучали, Пурэ разочарованно произнес: «Войдите». На пороге появились два младших офицера. Изнуренные молодые лица отдавали свинцовым оттенком и излучали полное безразличие. Кратко отрапортовав о прибытии, командиры сели за стол. Пурэ паскурил кальян.
― Гребаные троечники, всю свою жизнь презирал их, отличники и хорошисты стараются, учат, зубрят… с двоечниками и так все понятно, с них взятки гладки, а троечники не рыба не мясо, на все забивают и не привносят ничего нового, просто биомусор, без таланта, без стремлений, без цели…как мой зам и Юран…
Офицеры переглянулись, «комендант исполинов» на мгновение замолк, о чем-то задумавшись, извлек тонкую струю дыма изо рта.
― Мохан, бери своих ребят и через подвалы попробуй отбить у мерзавцев первый этаж, а тебе Кенрар, придется прорываться через дворы. Нам нельзя потерять южный массив, вы лучше меня это знаете, итак уже почти весь город сдали этим подонкам! На моём участке мы и на сантиметр не сдвинемся! Приказ поняли? — лицо командира батальона излучало абсолютную решимость, а тон требовал такую же и у своих подчиненных.
― Так точно, командир! А что делать с пленными? — спросил ротный Кенрар.
― С какими еще, мать вашу, пленными?
― Мои ребята отловили в подвале двух мелков, скорее всего бримуновские деверсы, без знаков различия, в нашей форме. Парень и баба. Мы их заперли в архивной, не решились кончать без вашего приказа.
― Вашу мать, — с облегчением выдохнул комбат, — это наши ребята, сегодня ночью прибыли «Ласку» отлавливать, были в южном у Фрея, как они вообще выбрались оттуда, да и к тому же их трое, а не двое.
― Эм, задержали только двух…парень в адеквате, как раз и заявлял, что союзник, а девка совсем никакая, — подытожил Мохан.
― Ясно, пойду к ним загляну, разузнаю, что и как, а от вас жду положительных новостей в кратчайшие сроки, свободны.
Спертый воздух царил в небольшом складском помещении. Кругом, на стеллажах пылился разного рода электронный, металлический и макулатурный хлам. Нарнис заметил это, когда их обоих втолкнули сюда. После защелкивания замка двери, на архивную опустился мрак. Где-то вдалеке слышались звуки идущего боя, смешивались с гулом воздуха, блуждающего по вентиляционным трубам над головой. Нарнис сидел в углу комнаты, а Илона лежала у него на коленях в полуобморочном состоянии. Русоволосый мерно поглаживал женщину и напевал известную песню о незнакомке с далекого севера. Грустная композиция на подругу действовала успокаивающе.
В шахте лифта, примерно в метре от пола, Илона сорвалась и рухнула на дно. По счастливой случайности, приземлилась не на пружину. Удар о бетон оказался сильным, после него женщина уже не могла передвигаться самостоятельно.
Мысли в головах обоих раеоонцев роились, словно пчелы в улье, но кое-что их объединяло — утрата, пустота и печаль.
Илона глубоко вздохнула и тут же закашлялась, восстановив дыхание, прервала мелодию товарища.
― Нельзя его было там бросать.
― Бросать? Если он так поступил, значит все было кончено. Мы уже не те, Одуванчик, пока ты земледельничила, Али строил, а я раскрывал измены, эти ребята в дыму, упражнялись в стрельбе по живым мишеням. Повезло, что вообще выбрались.
― Теперь мы обязаны завершить дело. Мы должны все довести до конца.
― Доведем, — Нарнис помолчал, сжал плечо подруги, очень крепко, почти до боли, — пережить семилетку, вылезти из стольких передряг, чтобы погибнуть в этой дыре от рук своих. Рыжик такого не заслужил.
― Ты еще называешь этих выродков своими? Я опять видела её, чистийку из Тенрайды, кошмар, который меня преследует. Там тоже были «свои». Я долго пыталась себя убедить, что у них просто что-то надломилось внутри, ведь они не были такими. Знаешь, как в грибах заводятся черви, но нет, Нарни, черви не едят яд. Та же форма, похожий цвет, как сыроежки, а на деле — поганки. Они всегда были поганками. Стоило внимательнее присмотреться. Поганки, убившие Али, едва до меня не добрались. Нет тут никаких своих. Нет!
― Одуванчик, что ты несешь?
***
Тенрайда. Западная Честия. 3022 год.
Январский день выдался пасмурным и гнетущим душу. Большие белые снежинки лениво падали с небосвода на припорошенные белым одеялом руины некогда уютного и тихого городка, за который неделю назад разыгралось нешуточное сражение, унесшее жизни не одного десятка солдат. Теперь он был разделен на два лагеря: раеоонский и чистийский.
Штабу дивизии в срочном порядке потребовался пленный «язык», офицер, по званию не меньше капитана, знающий рекогносцировку войск в городе. Солдаты полковой разведки выполнили приказ и приволокли избитого майора рано утром на передний край. Вылазка оказалась непростая — двоих бойцов убило. Время жгло мосты, майора нужно было доставлять в штаб, а разведчики, дабы снять моральный стресс, осушили четыре бутылки чистейшей мидлонской настойки и для похода в командный пункт, мягко говоря, не годились, более того, они просто исчезли. Поэтому «языка» поручили доставить недавно вернувшейся в строй Илоне вместе с Озаном.
Выстрелы и взрывы за окном стали редеть, больше напоминая гром в грозу, чем канонаду. Девушка, свернувшись калачиком, читала книжку на посеченном осколками диване. В комнату вошел офицер огромного роста, со шрамом на лице.
― Лони, подъем, у меня для тебя ответственное задание.
― Что случилось? — с явной неохотой отложила книгу на стул.
― В штабе расскажу, что читаешь, кстати? — с любопытством вопросил командир. Илона слегка кивнула в сторону невзрачной книженции и с толикой грусти произнесла: ― «И даже закату не разлучить нас». Бекросан. Любовная драма. ― Хм, лучше что-нибудь веселое почитала, а то поганых драм у нас каждый день хоть отбавляй.
― Так они же не любовные, — улыбнулась она.
― Та какая разница, что от тех, что от других сердце болит одинаково, пойдем.
Вместе проследовали на нижний уровень здания, там, в помещении, которое некогда являлось кабинетом шефа полиции, разбили полевой штаб бригады и одновременно НП дивизии. За офисным столом, со связанными руками и разбитой скулой сидел крепко-сложенный белокурый майор чистийской армии, напротив — Озан, настукивающий средним пальцем одну известную мелодию. Когда в кабинет зашел командир, а следом за ним сержант в кожаной куртке с проседью на висках, он поднялся. Майор надменно уставился на вошедших, даже и не думая вставать.
― Значит так, долго распинаться не буду, твои бывшие кореша, — Наб кивнул в сторону Илоны, — дери их в одно место, нажрались и свалили куда-то. Никто найти не может. Как вы знаете, они не в нашей юрисдикции, а то были бы уже сильно наказаны. Звонили из дивизии, им немедленно нужен пленный. Ты же у нас из разведки, так что это почетное задание на тебе, Лони. Вспомнишь старые времена.
Она кивнула.
Взяв пленного под руки, Илона с Озаном последовали к выходу. Легкий мороз щипал лицо, а белая пелена хрустела под ногами, плотные серые облака неспешно плыли на юг, сбрасывая все новые порции снега.