***
Дожидаться часа «Х» раеоонец решил в своих апартаментах. Перед тяжелой ночью, не плохо бы отдохнуть часок другой. Не известно, как всё сложится, и появится ли ещё шанс поспать на пути домой.
Дремота вновь перешла в кошмары, ломающие духовный стержень. Спустя час угнетающего бреда, парень вскочил с матраца обливаясь холодным потом. В груди что-то больно стрельнуло. Убрав рукавом испарину, ощупал форму в районе сердца. Впитавшаяся грязь давно превратилась в корку, под слоем которой проступил рямоугольный предмет в кармане, который моментально привел раеоонца в чувство. «О, нет, нет, только не это! Запись!».
Вытащив содержимое, откинул бумаги в сторону и попытался включить промокший телефон. Тот не подавал признаков жизни. Вскочив, стал проклинать себя за такую неосторожность. Доказательства того, что «Ласка» — их трофей, играли исключительную роль в получении вознаграждения.
И тут его осенило. «Карта!» Бросился к ранцу подруги. Найдя её телефон, вставил в корпус флэшку из своего утопленника. Пройдя в галерею, нажал на запись допроса. Та воспроизвелась. С глубоким облегчением Нарнис выдохнул. Собираясь вернуться к матрацу, взгляд зацепился за бумаги, те, что в панике откинул. Сложенные листы валялись на полу.
Материя казалась очень хрупкой из-за воздействия воды, аккуратно развернув её, осознал, что в руках держит письмо, письмо от Илоны. Изящным, но немного прерывистым карандашным подчерком была исписана вся площадь листка с обеих сторон. Устроив его поудобнее на свету, приступил к чтению:
«Нарнис,
Как ты уже понял, я отстранила тебя от этой авантюры, на правах старшей по званию. Ах да, твоя тонкая душевная организация мне хорошо известна, так что патроны для пистолета найдешь в кармашке рюкзака справа. А то ещё каких глупостей натворишь.
Нет боли сильнее, чем боль от потери близких. Всю войну я чувствовала, что часть меня умирает, когда очередной дорогой человек отправлялся в иной мир. Самое страшное, что ты совершенно не можешь на это повлиять, подобно людям в кинотеатре, которые смотрят фильм и не могут изменить сюжет.
Когда вы приехали, я уже догадывалась зачем, уже знала, что с Ози что-то не так, мне сообщило об этом сердце. Когда я полола цветы, оно так сильно сжалось, я почувствовала, как нечто, клещами вырвало из души все живое.
Война научила меня многому, в том числе держать эмоции при себе, давить их в зародыше. Мы смеялись, беседовали, но внутри меня горел огонь, огонь скорби, сжигающий душу, переворачивающий все внутри. Я не хотела, чтобы Вы увидели эту скорбь, наоборот, чтобы все было как в старые добрые времена, хотя бы иллюзорно. Всю ночь, перед нашим отъездом, я рыдала, не в силах более сопротивляться.
Спустя три года после нашего расставания в Бэинхолде. Озан позвонил мне и предложил встретиться. После этого все и началось, мы с ним стали близки. Его семья об этом не знала, кажется, он второй человек за всю жизнь, к которому у меня возникли такие чувства. Он всегда меня спасал, был опорой и поддержкой, в тяжелые для меня времена помог остаться на плаву и не закончить жизнь в веревке. Он стал смыслом, тем лучом света, на который ориентируются во тьме.
Он уже готов был развестись, но я запротестовала… Не потому что Илона образец порядочности, нет, потому что я трусиха, ссыкливая девчонка. Я боялась этих отношений. Семья, дети? У меня? Бред! Кого я могу породить, таких же чокнутых отпрысков как я сама? Нет, отставить! Он приехал ко мне в деревню за день до отлета на своё последнее задание. Тогда мы были счастливы. Он сделал мне предложение.
Если бы я сказала «да» сразу, он мог не погибнуть, мог, его кровь и на моих руках, как и смерть тех двух бедолаг в Тенрайде. Я упустила свой последний шанс на счастливую жизнь, дура, после того, как он ушел, в ней более нет места смыслу.
Вот так. Но сегодня, мне выпал шанс переписать сюжет твоей жизни будучи зрителем. Еще одной смерти я не переживу, не хочу сойти с ума и угодить в дурку. Прости меня, что выставила тебя трусом, если это плата за то, чтобы ты дышал, то я её заплачу.
Возвращайся домой, плюнь на всё и начни новую жизнь. Забудь о Набе! Помни, возмездие требует двух могил, наша поездка сюда тому яркий пример. Моя доля — теперь твоя. С такими деньжищами все дороги открыты. Живи счастливо, без вины и предрассудков, за нас всех, ты настоящий мужчина, Нарни, я уверена у тебя все получится. Второе письмо передай моим родителям, не забудь о семье Али и Ози. Это тяжелое бремя и оно тебе по плечу. Жизнь прекрасна, наверное. Просто нужно открыть глаза. У меня не получилось… До встречи в новой, брат.
Илона.»
Опустив густые брови, Нарнис потер щетину. Отстранив письмо, разочарованно огляделся по сторонам. Второй листок убрал в карман.
Раздался стук в дверь, и без особых прелюдий в помещение прошел молодой аранийский солдат, тот щупленький, которого недавно отпустили из плена Бримуновцы.
— Нарнис, все наши готовы, вы идете? — осторожно спросил он.
— У тебя есть зажигалка или спички, моя отсырела? — холодно ответил раеоонец вопросом на вопрос.
— Да, конечно, — достал из кармана штанов спички и подкинул Нарнису. Внимание привлекла стоящая в углу гитара, стилизованная под красное дерево и украшенная надписями на северном наречии. — Воу, классный инструмент, можно посмотреть? — араниец взглянул с опаской, получая назад спички.
Владелец кивнул и подняв листок перед собой поднес к нижней его части горящую серную головку. Оранжевое пламя мягко принялось ласкать бумагу перерождая её в пепел. Тем временем, Уман пристально рассматривал в руках музыкальный инструмент и аккуратно ласкал его пальцами.
— Вот это да, легендарное изделие, а каков звук…
Нарнис тем временем закончив пиродействие с письмом, схватил рюкзак, закинул за плечо и поднял с пола бутылку «блондинки» от Пурэ. Залпом осушил жидкость до дна:
— Забирай, она твоя, — веко под глазом немного дернулось и мужчина покинул комнату. Уман, еще раз с восхищением оценил инструмент и положительно покачал головой.
***
Всё в этот июньский вечер шло наперекосяк, дух смерти витал в воздухе.
Вопреки намеченному плану, красная ракета осветила небо в начале первого ночи, после чего около пятидесяти человек выдвинулись к Дейнен блок в гробовой тишине. Дерзкий рейд застал неприятеля врасплох. Он даже предположить не мог, что изможденные солдаты из исполинов физически способны на атаку после сегодняшнего утра.
Через четверть часа боестолкновений, подразделения заняли свои позиции, и открыли коридор, но со стороны «большой земли» докладов не приходило.
Сколько Рарон не пытался выйти на связь, в канале шуршал лишь треск помех, обнадеживали лишь звуки идущего боя в переулке выше по улице за полицейским участком, давая понять, что на той стороне тоже предпринимаются все возможные действия по спасению сограждан.
К часу ночи замкому наконец удалось вызвать прорывающихся навстречу союзников. В рации прозвучало четкое: «Дейнен зачищен, быстрее пускайте колону!».
Раненные и гражданские выдвинулись незамедлительно. Покалеченные средней тяжести, кое-как, помогали «тяжелым». Кто не мог идти, тех тащили на себе местные жители, а боеспособные «легкие» вновь получили оружие и присоединились на позиции к стрелкам первой роты.
Аговирцы пришли в себя довольно быстро и стянули к точке прорыва дополнительные подразделения, после чего потери стали ощущаться куда серьёзнее.
В пятнадцать минут второго, ста тридцати миллиметровый фугас влетел в здание супермаркета, пробил крышу и убил сразу пять человек, среди которых оказался эбрезер Рарон с радистом. Так как армейская длинноволновая рация была только у него, радио-мост с большой землей оборвался.
Оборвался именно в тот момент, когда на другой стороне, полковой радист подорванным голосом вызывал прорыв-группу и кричал, чтобы те немедленно остановили колону, так как аговирцы контр-атакой выбили их из здания полицейского участка и теперь весь переулок находится под интенсивным обстрелом неприятеля.