Удивительно, что, проехав такое немалое расстояние, я не разу не задумался о том, почему я вообще все это делаю. Допустим, сначала у меня было невменяемое состояние. Хотя какое может быть невменяемое состояние. Я вполне мог отказаться, но, почему-то, не отказался.
Может сработала скрытая жажда приключений. А, что за приключения со мной произошло? Я же не в Гималаи пошел. Так пойди туда не знаю куда. И главное, ведь все идет как идет, и нигде я не осекся. Не преткнулся о камень. Добрался до этой тропы. И все равно, если меня спросят, зачем я в это ввязался, я точно ничего вразумительного не смогу сказать в свое оправдание.
И что интересно я даже ни на минуту не сомневаюсь, что совершенно благополучно вернусь обратно в Москву. В таком странном состоянии я и добрался до другого конца тропы.
Не знаю, как вы представляете себе скит, лично мне представлялся некий форт из Стивенсоновкого острова сокровищ, частокол и все, что к нему прилагается. Но ничего такого не было.
Здесь же была большая, хотя и порядком осевшая изба, с куполком-луковкой на коньке, длинный сарай, какие-то навесы. Обычное большое крестьянское хозяйство. Вместо забора перекрещенные прутья. У тропы был столб наподобие того, что стоял в начале, но кроме иконы на нем был еще колокольчик, на манер корабельной рынды. Я позвонил.
Из сарая вышла женщина во всем черном, отряхнула с себя солому и направилась в мою сторону. Вот тут я растерялся, потому что не знал, что я собственно должен ей сказать. Не стоять же мне столбом с протянутой рукой с зажатым в ней письмом.
– Здравствуйте. – тихо спросила монахиня, подойдя ко мне почти вплотную. – Вам нужен кто-то из сестер, придется подождать.
– Видите ли, – несколько замявшись начал я. – Я тут по поручению своей соседки.
Я искренне надеялся, что она начнет задавать наводящие вопросы, но она молчала.
– Понимаете, я из Москвы, – снова заговорил я, стараясь говорить по существу. – Я привез письмо, для сестры Ольги.
– От кого? – нисколько не удивилась она.
– От своей соседки, Тамары Аркадьевны, – затараторил я и быстро полез в рюкзак за письмом. – Мы с ней много лет соседствуем. И она мне попросила привести сюда это письмо.
– Постойте здесь, – сказала монахиня, – Я сейчас приду. Никуда не уходите.
Она повернулась и пошла в дом. Вернулась она минут через пять в другой монахиней, постарше. Та смотрела на меня, с каким-то странным недоумением. Повертела в руках конверт, немного помолчала и вернула мне его назад.
– Извините, – заволновался я, – Что-то не так. Я могу паспорт показать.
– Паспорт не надо, – ответила старшая монахиня чуть заметно улыбаясь. – Просто принять, это письмо мы от вас не можем.
– Не понимаю? – как можно спокойней сказал я, – Я с ним ехал почти двое суток. Давайте я его просто вот здесь на камушке оставлю.
– Дело совсем не в этом, – пояснила младшая монахиня и показала рукой куда-то в сторону. – Дело в том, что сестра Ольга отошла ко Господу, пять дней назад. И принять письмо, адресованное ей, мы не можем.
Я посмотрел куда она показывала, и заметил среди листвы новенький могильный крест.
– И что же мне с этим всем делать? – я был совершенно ошарашен ее словами. – Что мне передать отправителю?
– Верните ваше письмо отправителю и предайте другое, – ответила старшая, и протянула мне, почти такой же конверт.
На конверте был московский адрес тетки Тамары с ее фамилией и инициалами.
– А что там? – с глупым видом спросил я.
– Мы не знаем, – ответила старшая монахиня. – Мы нашли письмо, когда разбирали ее вещи. Видимо она написала его совсем недавно. Передайте. Исполните последнюю волю усопшей сестры Ольги?
– Хорошо, – решительно ответил я. – Выхода у меня нет. Домой все равно надо возвращаться.
Коля нашел меня вечером, когда я совершенно разбитый пришел в Бор. оказалось, что он договорился с какой-то старухой чтобы мне было, где переночевать. И даже велел хозяйке приготовить мне баню. Душевный он был парень.
А рано утром заехал за мной. Он очень торопился обратно в Афанасьево, так, что я успел на автобус, который привез меня в Киров за пять часов до поезда.
Мысль об этих бесцельных часах стала невероятно тягостной. Я бы хотел вскочить в вагон, залезть на верхнюю полку и проспать до самой Москвы. А вместо этого придется пять часов слоняться по незнакомому городу.
От мыслей меня оторвал телефонный звонок. Звонили с неизвестного московского номера.
– Слушаю, – машинально ответил я.
– Ванька! – послышался голос дяди Миши моего соседа снизу. – Ну на конец то! Ты куда пропал?
– Да вот, в командировке, – ответил я, – Случилось что?