– Чисто, товарищ капитан, – донеслось сверху.
– Где Чернов?
– Да тут я, тут, – крикнул Иван, выходя из подъезда на площадь, где уже толпились саперы и подоспевшие им на помощь морские пехотинцы. Посреди площади разворачивались самоходки.
– Гляди-ка, Чернов пленного тащит, – грянул веселый хохот
– Да ладно вам, – отмахнулся Иван, вид у него и в самом деле был смешной.
Обезьянка вцепилась в него маленькими ручками, но, когда кто-то протянул ей сухарь, тут же осмелела.
– Что ржете? – рассмеялся Иван, – Куда ее теперь девать? Откуда она вообще взялась?
– Усыновить, – смеялись в ответ матросы.
– Пакуй бандеролью и шли домой, – подхватил подошедший чумазый танкист.
– Не забудь сухарей положить
– Отставить смех, – раздался голов командира роты, – Полковник.
К смеющейся толпе подкатил виллис, капитан тут же бросился докладывать, следом за ним поспешил старший лейтенант в пехотном ватнике и фуражке с «крабом», все принялись поправлять пилотки и ремни, смех прекратился.
– Кто возглавил атаку? – спросил полковник, выходя из машины
– Младший сержант Чернов, – доложил ротный, указывая на Ивана.
– Так получилось, – замялся Иван, все еще пытаясь совладать с расшалившимся зверьком. – Вот ее спасал.
– Зачем же ты ее спасал? – усмехнулся полковник.
– Да я не разглядел, – стал рассказывать Иван. – Думал мальчонка, ну совсем по-человечески плакала… теперь сам не знаю куда ее.
Из толпы снова прозвучало какое-то шуточное предложение. Полковник рассмеялся, потом повернулся в машине.
– Лейтенант, отметьте младшего сержанта, Чернова. А обезьянку отправьте в зоомагазин, я как раз в трех кварталах проезжал и видел витрины с клетками. Поехали Коля.
Виллис взревел мотором и сорвался с места, следом за ним покатилась колонна грузовиков.
– И верно Ваня, – сказал ротный. – Отнеси ее в магазин, наверняка там есть кто-нибудь. А мы пока тут остаемся, приказали проверить здания.
Иван нашел магазин, про который говорил полковник, почти сразу. В витрине стояли клетки с птицами. Иван вошел внутрь и над головой звякнул колокольчик. Огромный красный попугай над прилавком издал пронзительный призывный крик. В подсобке что-то упало и послышались шаги. Иван машинально выставил вперед автомат.
Но это оказался худощавый очень учтивый человек. По началу он явно перепугался, но увидев обезьянку совершенно переменился. Иван передал зверька хозяину, объяснил что-то на пальцах, посмотрел на пучеглазых золотых рыбок и вышел на улицу.
В городе было совсем мирно и тихо, даже не верилось, что всего в двух кварталах от магазинчика недавно шел бой.
Иван быстрым шагом направился обратно к площади. Там уже снова была какая-то сутолока. Из боковой улицы на площадь вышла помятая толпа пленных немцев. Колонна остановилась, и вожатый вышел вперед
–Эй, славяне, – голосом рыночного зазывалы обратился он к собравшимся. – А есть ли у вас кто из деревни Кутевра?
– А тебе что за дело?
– Землячка никому не надо?
Вожатый подошел к колонне пленных и вытянул за ворот сгорбленного перепачканного человека с нашивкой РОА на рваном кителе.
– Вот этот гад говорит, что он из деревни Кутевра, – закричал конвойный. – Небось сам такое название придумал, знает, что эту погань к стенке ставить будут.
Солдаты сгрудились полукругом глядя на пленного власовца. С этими отщепенцами они по пути встречались не раз.
– А вот не свезло тебе, сволочь, – вышел вперед один из саперов. – Наш Ваня Чернов как раз из такой деревни и есть. Где он там, братцы? Вернулся?
Ивана вытолкали вперед, а конвойный подтащил к нему пленного.
– Узнаешь «землячка»?
Иван окинул пленного взглядом. Черты человека вроде казались ему знакомыми, и светлые коротко стриженые волосы и родимое пятно, над левой бровью. Но кто он Иван вспомнить не мог, и в тот момент вдруг сильно не захотел вспоминать. Не укладывалось у него в голове, что из его родной деревни, или из соседней, мог выйти такой тип.
Ваня подошел ближе поднял его за подбородок, человек опять показался ему знакомым, но в тот момент внутри произошло, что-то огромное и необъяснимое. Пленный весь сжался, он знал, что с такими как он расправляются быстро.
Встреть Иван этого хмыря в бою, он бы не задумываясь пустил ему пулю. Даже если бы тот сам сдался и поднял руки, Иван наверняка не стал бы его брать в плен. Но сделать так сейчас он почему-то не мог. Что-то огромное внутри говорило, что на такой шаг идти нельзя. Эту морду он точно где-то видел, но это ничего не меняло. Сама мысль о том, что этот предатель может быть его земляком вызвала в нем стойкое, непреодолимое отвращение.