— А если не забуду? — спросила она.
— Мы вас никогда не выпустим в Израиль.
— А если забуду? — спросила она.
— Документы об эмиграции в Израиль мы вам оформим за неделю.
Она рассказала мне об этом, когда мы с нею встретились в Израиле — я приехал туда с делегацией как депутат Государственной Думы.
— Наверное, я тебя любила, — сказала она, — но я никогда бы не вышла замуж за агента КГБ. Это было для меня невозможно по определению. Хотя в этом, наверное, нет ничего предосудительного. Сотни тысяч людей всегда сотрудничали со спецслужбами своих государств. Так было всегда и, наверное, всегда будет. Но, узнав об этом, я не могла даже спать с тобою. Ведь от тебя могли потребовать отчетов, о чем я говорила и даже какая я в постели. Я даже не осуждала тебя. Мне ведь тоже предлагали сотрудничать, чтобы использовать мое многоязычие. К тому же я терпеть не могла евреев, предпочитая русских мужчин.
— Но теперь ты вышла замуж за еврея.
— Я не замужем. А ты?
— Я не женат.
— Жаль, — сказала она. — Я надеялась, что ты женат, у тебя двое детей, ты любишь жену и возврата к такому замечательному роману нет и не будет. Когда мужчина не женат, женщина всегда на что-то надеется.
— Как дети?
— Дети подрастают, здесь им нравится, а мне скучно. Я собиралась перебираться в Нью-Йорк, потому что настоящая жизнь только в двух городах: в Москве и Нью-Йорке.
— Настоящая жизнь везде, — не согласился я.
— Для меня только в двух городах. Я видела твой последний документальный фильм. Мне понравился. Но, увидев твой фильм, я вдруг засомневалась: а вдруг ты к спецслужбам не имеешь никакого отношения, потому что сотрудник КГБ не смог бы создать такой злобный против всего советского фильм.
— Ты хочешь, чтобы я тебе сказал, что я не агент КГБ-ФСБ — Федеральной службы безопасности?
— Ты можешь ничего не говорить.
— Если бы ты спросила раньше, я бы ответил так же, как и сейчас. Я никакой не агент — не тайный и не явный.
Я тогда недооценил интеллектуального потенциала Первого главного управления, в котором служил Большой Иван. Я думал, что я буду выполнять только те советы, которые удобны и выгодны для меня. И я решил, что, как только вернусь в Москву, потребую встречи с руководством Организации и скажу им: если вы помогаете мне, я могу помочь и вам, но я, и только я, буду решать свои главные проблемы, или нам не по пути.
Я вернулся в Москву, встретился с Большим Иваном и все это высказал ему.
— Да, конечно, — согласился Большой Иван, но переспросил: — Ты о каком пути говоришь? Если о пути к коммунизму, то этот путь явно отодвигается.
Я не учел самого главного. Один человек может сопротивляться и даже бороться против самой мошной организации, но один человек не может быть умнее и предусмотрительнее Организации, которую обслуживают многие тысячи отобранных и хорошо обученных умов.
— С тобою хочет поговорить один человек, — сказал Большой Иван, позвонив мне на следующий день.
— Когда? — спросил я.
— Сейчас.
— Где?
— Поужинаем в ресторане Дома кино.
В этот момент я понял окончательно, что мои разговоры прослушиваются. Конечно, могла быть и случайность. Но перед поездкой в Дом кино я позвонил в ресторан и попросил свою хорошо знакомую метрдотеля Регину заказать мне столик на двоих за колонной, предполагая пригласить пани Скуратовскую для последнего решительного разговора, чтобы сказать, что я женюсь на другой женщине.
— У меня назначена встреча с другим человеком, — ответил я Большому Ивану.
— Отмени встречу с пани Скуратовской.
— Почему?
— После нашей встречи, вероятнее всего, ты переменишь свое решение.
Мы поднялись с Большим Иваном на лифте в ресторан. Сели за перегородкой. Что-то было непривычное сегодня в ресторане. За столиками сидели молодые люди в костюмах и при галстуках, которые почему-то не смотрели в нашу сторону. И только теперь я понял: молодые люди так расположились за столиками, что контролировали весь зал.
— В большом звании? — спросил я.
— В приличном, — ответил Большой Иван. Он не врал обычно без большой необходимости.
Я не заметил, как в ресторан вошел тот, кто хотел со мною поговорить. Лет шестидесяти, невысокий, худощавый, в стандартном, но хорошего качества костюме с дорогим, но неприметным галстуком. Я уже предполагал, что он представится как: