— Да. Вы знаете, что в вашей родной области назначены выборы губернатора?
— Выборы через год.
— Это минимальный срок для подготовки. Через неделю запланирован ваш творческий вечер на льнозаводе. Рабочие этого завода выдвинут вас кандидатом в губернаторы.
— Решили попробовать с этого конца? — спросил я.
— Актер, режиссер — это, конечно, симпатично, но нужно поработать в экономической сфере.
— А если я откажусь?ю
— От таких предложений еще никто не отказывался. Билеты вам привезут, гостиница заказана, губернатор предупрежден.
— Губернатор будет баллотироваться на следующий срок? — спросил я.
— Не будет. Среди претендентов вы будете самым раскрученным…
СВОИ
Снайпер прилаживал новое ложе к своей снайперской винтовке.
Вокруг лежали измотанные ночным боем и ночным переходом бойцы. Было довольно много раненых, которым санитары меняли повязки.
К штабу полка подъехал на мотоцикле сержант. Его от обычных армейских сержантов отличала командирская форма: зеленая гимнастерка, синие галифе и нарукавный знак — известный всем чекистский «Щит и меч».
Чекист вручил тридцатилетнему майору пакет. Майор прочитал донесение и сказал Чекисту:
— Я же сообщал, у меня боеспособных и роты не наберется.
Чекист молчал. Майор вздохнул и сказал молодому Политруку, который составлял списки потерь полка:
— Покормите сержанта.
Чекисту положили каши и тушенки. Чекист ел, а майор курил и смотрел на муху, которая билась о стекло. Политрук писал в столбик фамилии погибших.
Вначале гул был не очень ясным. Чекист прислушался и сказал:
— Танки.
— Сейчас всем кажутся танки, — заметил Политрук.
— Немецкие танки, — уточнил Чекист. — Меньше чем в километре.
Майор будто очнулся. Он выскочил на крыльцо и закричал:
— Боевая тревога! Занять круговую оборону!
Усталые красноармейцы вставали неохотно. Кто-то отдал команду:
— Стройся повзводно!
Чекист, не обращая внимания на Политрука, поспешно складывающего документы в большую брезентовую сумку, доел кашу, выпил компот и только тогда взял свой ППШ, вышел на крыльцо и увидел разворачивающиеся на площади танк и бронетранспортер, из которого выпрыгивали немецкие автоматчики. Выбежавший следом Политрук расставил ноги и, встав вполоборота, как на стрельбище, стрелял по танку из нагана.
Снайпер занял удобную позицию за памятником Ленину и стрелял из снайперской винтовки, не торопясь, и от каждого его выстрела падал очередной немецкий автоматчик из тех, что бежали в сторону штаба.
Чекист, дав несколько очередей из автомата, побежал прочь, крикнув Политруку:
— За мной!
Политрук ринулся за Чекистом, но остановился и спросил:
— Почему я вам должен подчиняться?
— Можешь не подчиняться, — сказал Чекист.
И тут же от танкового снаряда взлетело крыльцо штаба, где они стояли несколько секунд назад. И впереди них разорвался снаряд. Чекист укрылся за стеной каменного дома с вывеской «Парикмахерская». Политрук присел рядом.
Из соседнего здания с вывеской «Промтовары» вышли двое мужчин в черных костюмах, в серых фетровых шляпах и белых брезентовых ботинках. Не глядя миновали Чекиста и Политрука, скрылись за калиткой соседнего дома.
Чекист заглянул в парикмахерскую. По-видимому, парикмахеры сбежали совсем недавно. Перед зеркалами лежали бритвы, машинки для стрижки волос.
Чекист посмотрел в зеркало на себя и Политрука, взял машинку и довольно ловко за несколько секунд расправился со своей прической. Потом, нагнув голову Политрука, начал стричь и его.
— Что вы делаете! — Политрук пытался вырваться.
— Немцы командиров и комиссаров в плен не берут, а расстреливают на месте.
— Я в плен сдаваться не собираюсь!
— Я тоже, — сказал Чекист и положил в карман небольшую бритву.
Они выбежали из парикмахерской, и Чекист заскочил в «Промтовары». У входа валялись две красноармейские гимнастерки, галифе, ботинки, обмотки и красноармейские книжки.
— Эти в шляпах — дезертиры, — сказал Политрук.
— Вы очень наблюдательны, — заметил Чекист и, сбросив свою командирскую форму, попытался влезть в штатские пиджаки, снимая с вешалок один за другим. Но все они оказались маленьких размеров, и тогда он натянул красноармейскую форму.
— Не будьте идиотом, переодевайтесь! — прикрикнул Чекист.
Политрук поколебался и тоже надел брошенную красноармейскую гимнастерку, сняв свою командирскую.
— Документы! — потребовал Чекист, доставая удостоверение.