— А я из каких?
— Я думаю, из чекистов.
— Как определяешь?
— Меня же много раз чекисты допрашивали. Выходка у тебя и у них одинаковая. Вам пока сидеть тихо. У меня дочки гостят. Им про вас знать не обязательно. Я их в райцентр отвезу, а потом будем решать, в таких пропозициях вечер утра мудрее, к вечеру больше знать будем: что, как и почем.
Снайпер и Политрук спали на сеновале. Чекист дремал, пытаясь наблюдать за двором. Вставало солнце, засверкала роса, выступившая за ночь. Открылась дверь дома, и на крыльцо вышла молодая женщина с распущенными льняными волосами, в короткой шелковой ночной сорочке. Сорочка была тесновата, и обилие тела выпирало. Чекист не поверил видению, таких красивых женщин в таких красивых сорочках с кружевами он видел только в кино. Чекист закрыл глаза, открыл, видение не исчезло. Женщина вдруг улыбнулась и ушла в дом.
Ярко светило солнце. Во дворе дома Старик складывал в поленницу дрова. Женщина рубила сечкой для поросят хряпу — листья свеклы. И одета она была в яркое маркизетовое платье, чуть тесноватое, особенно в бедрах, и она его задрала, показывая великолепные полные ноги.
Чекист и Политрук смотрели через щель сарая на подпрыгивающую при каждом ударе сечки упругую грудь. Проснулся Снайпер и тоже присоединился к ним.
Анна прошла в огород и стала собирать в подол платья огурцы.
— Старшая сестра? — спросил Чекист.
— Соседка.
— С придурью, что ли?
— Почему с придурью?
— Какая нормальная баба будет в подол маркизетового платья огурцы собирать? Они в земле, а земля утренняя, грязная. А если соседка, почему живет в вашем доме? Я видел, она ночью во двор выходила в ночной сорочке.
— Тут такое дело, сразу и не поймешь…
— Я понятливый. Она соседка, а дед с ней живет?
— Папашка перед финской войной наших девок замуж выдал, и у нас с ним никакого женского присмотра в хозяйстве не стало. А их матка умерла еще раньше, чем наша, у них никакой мужской заботы…
— И твой старик, значит, позаботился об этой Нюре?
— Может, и позаботился, но намекать ему про это не советую. Почистит сусала вмиг.
— Кому-нибудь чистил?
— Еще как.
Из дома вышли две молодые женщины, они что-то обсуждали с Анной и смеялись, всплескивая руками.
— Сестры? — шепотом спросил Чекист.
Снайпер кивнул.
— Хороши девки! — Чекист даже вздохнул.
Старик запряг лошадь в линейку — легкую тележку на четырех седоков, Анна положила в линейку мешки с провизией, корзину с только что собранными с гряд огурцами, и Старик выехал со двора.
— Выходи, Митька! — сказала Анна, как только закрыла ворота за Стариком. И когда Снайпер вышел, добавила: — Я Катьке передала, она тебя в бане ждет.
Снайпер, как на передовой, пробирался к бане короткими перебежками. Катерина, молодая, крепкая, в легком сарафане, сидела в бане на лавке возле каменки. Ойкнула, когда Снайпер сжал ее, обнимая. Снайпер тут же задрал ей сарафан и начал стягивать трусы. Катерина возмутилась.
— Ты чего делаешь-то? Поговорил бы вначале.
— Потом поговорим, потом-потом, — Снайпер задыхался от нетерпения.
— Сейчас поговорим, — и Катерина сбросила руки Снайпера.
Снайпер сидел рядом и молчал.
— Чего молчишь? — спросила Катерина.
— Ничего на ум не идет. Только про это и думаю.
— А как же ты в армии без этого обходился?
Снайпер молчал, пытался свернуть цигарку, руки у него дрожали.
— Ладно, — сказала Катерина. — Отвернись, я разденусь.
Снайпер отвернулся, но не выдержал, повернулся и глубоко вздохнул от счастья, увидев обилие девичьих достоинств Катерины.
Чекист и Политрук лежали на сене в сарае.
— Мясными щами пахнет, — сказал Чекист.
Из дома вышел Старик, за ним шел Снайпер, а замыкал шествие молодой парень в рубахе, подпоясанной ремнем, с трехлинейным карабином за спиною и повязкой на рукаве с надписью «Полицай» по-русски и по-немецки.
Политрук схватил вилы и встал у входа.
— Подожди убивать, — сказал Чекист. — Вначале поговорим.
— Новые сведения есть, — сказал Старик, входя. — Говори, — обратился он к Полицейскому.
— Они опросили пленных, и те показали, что сбежавшие могут быть нашими. Слышали, как один говорил, что его деревня в трех верстах. Получается, или из нашей деревни, или из Перлицы, или из Курцева. Приказано проверять и следить за домами, откуда призваны молодые. Из нашей деревни трое призваны.
— Быстро высчитали, — сказал Политрук.
— Болтать надо было меньше, — ответил Старик. — У меня в соседнем районе младший брат. Сутки передохнете, а завтра к ночи он вас туда проводит, — Старик кивнул на Полицейского.