— Цапель, блин! Заснул что ли?! Давай за мной!
Андрей дернулся, бестолково оглядываясь по сторонам. Вот ведь задумался не вовремя, пропустил какую-то команду. Жердяй еще раз не сильно ткнул его стволом автомата под ребра и, сделав страшные глаза, прошипел:
— Злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал! Пошли уши резать, герой! И смотри мне, если обосрешься, я тебе лопухи на подтирку искать не стану, так в говне воевать и будешь!
Упоминание об отрезанных ушах вызвало непроизвольный рвотный спазм. Раньше Андрей всегда считал, что подобная военная экзотика, часто муссировавшаяся в фильмах и сенсационных репортажах различных желтых изданий, лишь жуткая выдумка, дань моде на различные ужастики. Оказалось, что он слишком торопился с выводами. По крайней мере, одно отрезанное ухо ему уже удалось здесь увидеть собственными глазами. И показал его как раз сержант. Серый сморщенный клочок мумифицированной плоти буднично лежал на широкой как лопата мозолистой ладони Жердяя, побуревшая загнувшаяся вверх мочка бесстыдно оттопыривалась. По краю уха шла неумелая расплывшаяся татуировка синими выцветшими чернилами: "Аргун. 1995". "Первый мой", — тихо и значительно пояснил сержант, глядя куда-то внутрь себя разом потемневшими глазами, по лицу гуляла странная полуулыбка. В ухо была продета толстая серая нить, и Жердяй бывало, в особо ответственных случаях надевал его себе на шею, считая чем-то вроде приносящего удачу талисмана. Обычно же оно хранилось у него в специальном спичечном коробке засунутое подальше от глаз, не приветствовавшего подобные изыски, начальства в самый глубокий карман разгрузки. Андрея в тот раз чуть не стошнило, когда случайный сквозняк, шевельнувший затхлый воздух палатки, донес до него приторно сладковатый запах высохшей человеческой плоти. Видно впечатление закрепилось на уровне рефлекса, сейчас тоже едва речь зашла об ушах, он будто наяву почуял это теплое дуновение.
Шустрой бесшумной ящерицей Жердяй на получетвереньках метнулся вдоль кромки терновника, обходя развалины слева, Андрей, чертыхаясь про себя, неловко пополз вслед за ним. Остальные разведчики тоже зашевелились, занимая определенные им позиции. Краем глаза Андрей рассмотрел напряженное лицо командира. Закаменев скулами, сжав в тонкую нитку губы, тот оглядывал развалины через оптический прицел отнятого у Тунгуса «Винтореза». Сам Тунгус, без любимой винтовки казавшийся почему то нелепым и потерянным, жалко моргая узкими щелочками глаз, сидел рядом.
— Слышь, Жердяй, куда это мы? — пыхтя от напряжения, просипел Андрей, стараясь не отставать от гибкого и верткого сержанта.
— Куда? Ловить кобылу из пруда! — прошипел Жердяй чуть обернувшись. — Слушать надо, когда командир задачу ставит, а не ворон считать. Сейчас обойдем слева и по сигналу двойкой двинем к развалюхам. Еще три двойки с других сторон одновременно. Снайпера смотрят. Все теперь ясно?
Андрей промолчал, сберегая начавшее сбиваться дыхание. Да и разговаривать с сержантом не хотелось, если уж быть совсем откровенным, Андрей немного побаивался этого крепкого жилистого уверенного в себе парня и терялся в его присутствии. И дело было даже не в сроках службы и сержантских лычках. Надо сказать, что традиционной дедовщины, которой так пугали на гражданке падкие до сенсаций репортеры, в группе не было. Точнее была, но, скажем так в хорошем ее смысле, не дедовщина, а как бы наставничество. Любое слово, любое требование старших разведчиков, хотя они порой по возрасту были и младше, для Андрея считалось непреложным законом, нарушить который даже в голову бы не пришло. Ибо расправа за подобное нарушение была жестокой и скорой. Испытал в самом начале на собственной шкуре. Вот только требовать каких-то личных услуг, или издеваться над молодым от нечего делать старослужащие почему-то не спешили, гоняли по другим поводам: за плохо вычищенное оружие, за неаккуратную форму (ты разведчик, или чмо мазутное?!), за плохую физическую подготовку, за чахлую прокуренную дыхалку… Не все, конечно, было так радужно, что уж там греха таить. Естественно вся самая тяжелая и неприятная работа тоже падала на Андрея — сходить за дровами для костра, вынести мусор, ну и, конечно, традиционная чистка картошки при случае. Но старики при этом обычно тоже не лежали кверху пузом, а занимались другими пусть более приятными, но не менее важными делами: ставили палатку, втыкали по периметру стоянки растяжки и сигналки, разводили костер. Заметив, что Андрей справился с порученным заданием, махали руками: "А ну, молодой, поди сюда! Смотри, как делаем, запоминай, учись! Возьми, сам попробуй! Да не так, тьфу, пропасть, послал бог придурка! Еще раз пробуй!"