- Вот и пришло. Осталось два шага и зелёный мир, который поменяется местами.
- С чем?
- С теми, кто упал.
- Куда упал?
- В космос. Ведь вернулся… Вернулся. Не бывает, а вот и бывает. Так? Так.
- А кто вернулся?
- Ушедший. – а вот это уже логично.
- А куда он уходил?
Камила не ответила мне, только начала немного раскачиваться взад-вперёд. Потом схватила меня за руку, будто пульс пощупала, потом отпустила и продолжила качаться.
- Ты хороший, но поздно. Две реки.
- Пожалуй, вам лучше уйти. – обратился ко мне санитар. – Она сейчас не в состоянии нормально разговаривать.
- Пусть говорит что хочет, ей всё равно будет лучше, если рядом будет близкий человек.
- Хорошо. – ответил санитар и больше не вмешивался.
- А ты бы хотел? – Камила посмотрела мне в глаза, всё так же качаясь, странно это смотрится.
- А чего?
- Того… Чего просил?
- Ну, если просил, значит хочу.
- Хорошо. Будет. Всё будет. только ты знай и помни, что следы на песке никогда не стираются бесследно, они просто становятся невидимыми взору, но не исчезают. Их просто не видят, а нужно…
- А что за следы? – оказывается, с шизофреником можно вести нормальный диалог и в остром состоянии.
- Следы на песке.
- А от чего те следы?
- От шагов и прикосновений.
- А кто их оставил?
- Два человека.
- Один из них я?
Она снова замолчала и продолжила качаться. Только через какое-то время она вновь заговорила.
- Теперь я не боюсь. Теперь я знаю. Раньше догадывалась, а теперь знаю. Уже всё случилось. Уже всё случилось…
Дальнейший диалог продолжался в таком же духе. После двенадцати Камила стала беспокойной и начала говорить про приход, потом говорить что «уже» и всё в этом духе… Ей дали успокоительное и сказали, что мне лучше удалиться, во второй половине дня симптомы у психиатрических больных обостряются. Я не стал возражать.
Пообещав на прощание Камиле, что вернусь, я отправился к Марте. Главное, вспомнить где её палата.
С горем пополам я её нашёл.
- Марта, я вернулся. – снова присаживаюсь на край кровати, потом, подумав, что могу ей мешать, взял стул, поставил рядом с её кроватью и пересел на него. – Расскажи мне что-нибудь.
Марта всё так же молчала, а я всё спрашивал и спрашивал, говорил и говорил. Я и не знал, что я могу столько говорить.
Наконец, я отчаялся и устал. Было грустно и неприятно от того, что она молчит. Не потому, что я ей неприятен, а потому, что она всё время теперь молчит.
- Марта… - не зная, что уже говорить начал я, - а давай… Давай я тебе спою? – я посмотрел на неё, ожидая реакции, она не реагировала, лишь изредка моргала, вздрагивая ресницами.
Мне в голову пришла весьма интересная идея того, как пробудить в ней жизнь – это музыка! Ведь музыка – это лекарство для души! А песня, которая что-то значит для человека и вовсе – панацея, она и мёртвого поднимет…
Сейчас я безумно радовался тому, что Марта дома слушала музыку не в наушниках, так что я слышал всё, что слушала она. И смог большинство её любимых песен выучить наизусть. Как сейчас это было кстати. Свой выбор я остановил на песне, которую Марта слушала в тот первый вечер, когда я только пришёл к ней в дом.
- Марта, знаешь, в тот вечер, когда я только пришёл в твой дом, когда ты пришла домой, то включила песню… Надеюсь, она тебе ещё нравится… - и я запел:
Ich bin hier irgendwo gelandet,
Kann nicht mehr sagen wer ich bin.
Hab die Erinnerung verloren,
Die Bilder geben keinen Sinn.
Bring mich zuruck, bring mich nach Haus
Ich schaff’s nicht allein hier raus!
Komm und hilf mir fliegen,
Leih mir deine Flugel!
Ich tausch sie gegen die Welt,
gegen alles, was mich halt.
Ich tausch sie heute Nacht,
gegen alles, was ich hab!
…
Мне показалось или Марта заморгала чаще? Точно! Это уже реакция, так что я горд собой!
- Я ещё много песен помню тех, что тебе нравятся. Так что, я буду тебе петь, а завтра принесу, что-нибудь, почитать. Буду читать тебе вслух. Хорошо? – она не ответила «да», но и не сказала «нет».