Марта уходит, я сажусь на диване. Как-то… как-то не очень на душе. Грустно, что ли? Щемит что-то. Ладно, у меня есть задание и его надо выполнить. Поэтому я отрываю свою пятую точку от дивана и бреду на кухню, где, по моим догадкам, должно находиться мусорное ведро. В принципе, это не стало таким уж и сложным испытанием. Ведро я обнаружил посреди кухни. Как видно, Марта сочла меня не настолько находчивым, чтобы самостоятельно найти ведро. Что ж, о’кей. Подцепляю пальцами ручку ведра и тащу в сторону выхода.
Следующий этап моей «миссии» оказался не настолько простым. Выйти на улицу – я вышел. А дальше? Нет, я понимаю, что мне надо найти мусорный бак, но не так-то это просто. И не смейтесь. После исследования двора, на предмет наличия мусорки, я направился за его пределы, что было правильным выбором. Найдя бак, и расправившись с нечистотами, я вернулся в дом.
- Так и что дальше? – привычка разговаривать самому с собой, я думаю, со мной ещё надолго останется.
Стараясь не комментировать свои действия, я пошёл наверх, ведь пока есть возможность пользоваться всеми благами жилого дома, надо ими пользоваться. Именно поэтому я направился в ванну, где принял душ, умылся и сделал прочие гигиенические процедуры, а также побрился.
- Да, уж… - смотрю на свежий порез на своей щеке. – Вот только бритвой зарезаться мне и не хватало! – ворочаю голову туда сюда, оценивая масштабы катастрофы. - Надо как-то оттачивать навык бритья, ведь нормально ж как-то мужчины бреются? И не калечатся.
Проделав всё вышеназванное и надев на себя то, что мне выдала Марта, я спустился вниз. Где она уже готовила.
- А чего гарью пахнет? – наивный дурак.
- Ну, извини, не повар я. Хочешь, сделай сам. – поворачивается ко мне.
- Нет, не надо. Я поем. Я… непривередливый.
- Хорошо. – на этих словах она выключает плиту и начинает раскладывать содержимое сковородки по тарелкам.
Когда на столе оказывается две тарелки, и две пары приборов, мы садимся за стол. То, что лежит в тарелке не внушает мне доверия, но голод – не тётка. Так что, подковырнув вилкой кусок, я отправляю его в рот. Пожевав минуты пол, я убедился в том, что это омлет, просто сгоревший.
- Не так уж и плохо. – дурацкая попытка завязать разговор.
- Не льсти мне. Я знаю, что повар из меня такой же как и балерина – никакой. – при этом она как-то болезненно улыбается.
- Может быть, не всё так плохо? – она ничего не ответила на мой вопрос, продолжая ковыряться в тарелке.
Остаток завтрака мы провели молча.
Доев, она отставила тарелку в сторону, я поступил так же.
- Может быть, посуду помыть?
- Ни к чему. – мне кажется или она грустна?
- Почему ты грустишь? – так хочется проявить участие.
- Тебя не должно это беспокоить. – пытается сделать «холодный» взгляд. – Тебе пора.
- Что?
- Тебе пора. – указывает взглядом на дверь. – Мы же договаривались, что ты переночуешь и уйдёшь. – подходит к двери. – Но, если ты ещё не принял душ, то можешь его принять или, там, в туалет. Если что-то нужно сделать ещё, то я не против.
- Спасибо, я всё уже сделал. И я надел это. – указываю на свою одежду. - Я так понял, что ты оставила это для меня?
- Да. Можешь не возвращать.
- Хорошо. – подхожу к двери, останавливаюсь напротив Марты. – Мне было приятно жить с тобой. – сам смутившись, поправляюсь. – В твоём доме.
- Наверное… - как видно сказать ей больше нечего. Она открыла передо мной дверь.
- Прощай. – переступаю за порог и оборачиваюсь на неё.
- Пока.
Я делаю несколько шагов и слышу за спиной звук закрывшейся двери. Не оборачиваюсь. Зачем? Хотя я знаю, зачем – я буду скучать по ним, три года, как-никак, жили вместе. Но, ладно, я ведь культурный человек? Меня попросили – я ушёл. Выхожу за забор, ограждающий дом от улицы. Поворачиваю направо и иду по длинной и узкой тротуарной дорожке.
Я не знаю, куда мне идти. Я не знаю, что будет дальше. Но я точно знаю одно – только что закончился ещё один важный этап моей жизни.
Глава 14
Я шёл, не оборачиваясь. В голове проносились сотни, тысячи мыслей, с такой скоростью, что вычленить какую-то одну, из этого потока, казалось просто невозможным. Поэтому я просто шёл, «наслаждаясь» этим шумом в голове, как будто рой разъярённых пчёл, внутри меня.