Подбросили водяной шланг в забой — ничего не случилось, даже руки не отсохли.
— Много не открывайте! — кричу.
Хорошая струйка пошла, не сильная, такими дворники в приличных городах газоны обливают. Плеснула — и сразу кусок белого кварца вымыла. У меня руки дрогнули — подсекли жилку, не соврал Степанов!
Аккуратно, не торопясь я стенки, кровлю промыл, и жилочка проступила надо мной полукругом в черном граните, как нарисованная. Я рукавицу снял и ладонью ее погладил. Красавица!
— Че же ты раньше не сказал?! — откатчики возмущаются в голос.
— Сам не надеялся, — объясняю. — Спугнуть боялся.
— Беляна… — один говорит. — Белая, гляди-ко…
Ишь ты! Корову небось в своей деревне так называл, а теперь — жилу…
— Чтобы ни одного кусочка не потерять! — предупредил я их.
— Не потеряем! — заверили. — Изделаем!
Сделают, конечно, не меньше моего рады. Не успел отойти — два вагона нагрузили и покатили. Я одного остановил, велел на второй горизонт позвонить, еще откатчика сюда вызвать.
У меня тоже руки зачесались. Разве это работа — то, что мы здесь, в квершлаге, делаем? По полтора метра в сутки он у нас продвигается — курам на смех! А будь электровоз, люди — по-другому все закрутить можно… И закрутим — время придет.
Я на подножку погрузочной машины встал, рычаги потрогал. Шипит, как живая, подрагивает, работы просит. Они вот сейчас два вагона укатили, когда вернутся? А она же работать, милая, должна беспрерывно…
Едут, похоже… Три огонька плывут…
— Вот что, мальчики, — объявил я, — попробуем, чтобы машина не стояла… Я буду грузить, а вы — бегать.
Ничего еще не придумано для шахты проще и нужнее погрузочной машины. Лопата пневматическая — так она называется. Ковш с зубчиками, как у экскаватора. Опускаешь его на почву и вперед двигаешь, пока не заполнится. Потом машинка его через себя в подкаченный вагон опрокинет — и второй нагребай, пожалуйста.
Первый вагон я нагрузил быстренько. И второй. Потом большая глыба попалась; пока мы ее с третьим откатчиком в сторону скантовали, первый уже на стрелках замаячил. Молодцы, ребята!
Но и третий вагон я успел нагрузить, пока первый откатчик на разминовке возился, и еще подкайлил под нос машинке хорошую груду камней, чтобы легче ей брать было. И машина — не стожильная. Бывает, упрется в валун, даже задние колеса поднимаются, а сдвинуть не может. А так — хорошо! Давай, милая, давай!
Но быстро все кончилось. Кажется, только начали, а машинка уже в лоб забоя уперлась… Шабаш! По бокам, куда ковшик не доставал, осталось вагона два-три да глыба та, но это все ребята сейчас вручную зачистят и глыбу кувалдой расколотят.
…У ствола сидела Зоя на скамеечке и стволовой — оба как после бани, уработались…
— А тебя кто заставлял вагоны катать? — спросил я девчонку.
— Никто не заставлял.
— Своего дела нет?
— Чего же ей эти насосы караулить, они ведь не убегут, а остановились — я бы ей сказал, — вступился стволовой за Зою. — Ей, может, интересно было. Я и то, грешным делом, думал, что вы там рехнулись все. Откатчики бегали — дым шел, а все орут: «Порожняк давай!» Час только и убирали…
— В руду сколько пошло? — спросил я.
— Двенадцать вагонов, — ответил.
Не все вагоны в руду идут. Уже в забое стараются по возможности раздельно руду и породу грузить, стволовой здесь смотрит, нужный сигнал подает наверх, а там еще сортировщицы вагоны проверяют, отделяют пустую породу от руды.
— Смотри! — пригрозил я ему. — Если хоть один вагон с рудой в отвал пустой породы загнал, вместе с сортировщицами выбирать полезешь…
Ничего он, конечно, не загнал, больше двенадцати вагонов и не могло быть, но пусть не суетится, когда не спрашивают…
— А я четыре вагона привезла! — хвастается Зойка.
— Молодец! — хвалю я. — Теперь рожать никогда не будешь…
— А ты проверь!.. — хохочет стволовой.
— Клеть давай! — говорю ему. — На второй горизонт поеду.
— Испугался! — шепчет он Зойке, когда клеть со мной вверх пошла, и захихикали они там, внизу — слышно.
Вот прохиндей!
А голова-то у меня прояснилась, чувствую. Только в носу все еще саднит от нашатырного спирта.
— Привет, тетя! — здороваюсь со стволовой на втором горизонте. — Возят?
— Ага, племянничек, — отвечает она, — возят. С песнями.
Понятно. Знаю я эту технику. По пути на работу кое-кто забегает к Соне Клецке, маячит, из ручейка запивает и — к шахте дробненькой рысью. Тут основное — рассчитать, чтобы не развезло раньше времени. И специалисты находятся — будь здоров! Спускаешься с таким в шахту в одной клети, он с тобой беседует трезвый, как стеклышко. А через полчаса, глядишь, недвижный лежит, хоть горноспасателей вызывай.