— Теперь Австралия уже больше не выезжает на своих овцах. Она пересела на угольный самосвал, — говорил мне в Сиднее знакомый японский бизнесмен.
Этому процессу способствовали два обстоятельства. Во-первых, превращение Японии во вторую после США индустриальную державу. Япония потребляет три четверти угля и железной руды, экспортируемых Австралией. Во-вторых, интерес транснациональных корпораций к богатствам австралийских недр подхлестнул нефтяной кризис 70-х годов. Он резко увеличил спрос на австралийский уголь. Разработкой его занялись даже крупные нефтяные концерны «Экссон», «Шелл», «Бритиш петролеум». Уголь в Австралии залегает близко к поверхности. Его легко добывать открытым способом, легко и вывозить, поскольку месторождения расположены у морских побережий. Уголь стал самой крупной экспортной статьей горнодобывающей промышленности Австралии, принося ей наибольшие доходы в иностранной валюте.
Нефтяной кризис 70-х годов по-новому высветил тот факт, что Австралия вообще сказочно богата энергетическими ресурсами. Выяснилось, что на севере континента сосредоточено около 20 процентов мировых запасов урана. При наличии такой богатейшей энергетической базы, которую обеспечивают австралийский уран, уголь, газ, новым перспективным направлением становится добыча бокситов и выплавка алюминия (она может достичь 15 процентов мирового производства).
Австралию называют страной-парадоксом. По уровню жизни она принадлежит к развитым странам Запада. А по структуре производства и экспорта — к развивающимся странам Востока. Сорок процентов экспортных доходов Австралия получает от сельского хозяйства, еще сорок процентов — от горнодобывающих отраслей и лишь оставшиеся двадцать процентов — от обрабатывающей промышленности. Австралия в основном вывозит сырьевые товары, особенно зависимые от конъюнктуры мирового рынка. Причем три четверти капиталов, вложенных в разработку полезных ископаемых, принадлежат транснациональным корпорациям. А они не упускают возможности использовать к своей выгоде особенности государственного устройства Австралии. Страна представляет собой федерацию шести штатов и двух территорий, в отношении которых Канберра имеет лишь ограниченные полномочия. Федеральное правительство, например, не может контролировать горнодобывающую промышленность с помощью лицензий, поскольку право распоряжаться землей принадлежит властям штатов. Это усиливает центробежные тенденции, порождает сепаратистские настроения в таких штатах, как Западная Австралия и Квинсленд, наиболее богатых полезными ископаемыми.
Бум в горнодобывающей промышленности не привел к существенному увеличению рабочих мест в стране. Многие созданные здесь шахты и карьеры не имеют себе равных в мире по масштабам и технической оснащенности. Высокий уровень их механизации выгоден иностранным концернам, ибо позволяет нанимать меньше людей и лучше им платить, дабы избегать конфликтов с местными традиционно сильными профсоюзами.
Итак, страна-ферма одновременно становится и страной-рудником.
ИНДОНЕЗИЯ
Святилище на холме
Москвичу, оказавшемуся на экваторе, труднее всего свыкнуться с мыслью, что вместо весны, лета, осени и зимы там сменяются только дождливый и сухой сезоны. Мне довелось увидеть Индонезию как раз на их стыке. По утрам было ясно. Но потом горизонт затягивали тучи. И день, как правило, заканчивался тропическим ливнем.
Я пересек из конца в конец житницу страны — Яву, дивясь возможности одновременно видеть как бы все времена года, весь знакомый по другим странам Азии традиционный сельскохозяйственный календарь. Куда ни глянь — рисовые поля. Некоторые из них залиты водой и сверкают, как слои слюды на изломе. На других видны согнувшиеся фигуры крестьян. Они высаживают рисовую рассаду. Ряды нежных стебельков штрихуют серебристую гладь, словно узор на шелке. А на соседних участках рис уже стоит стеной, напоминая бархат с высоким ворсом. Тут же рядом колосятся прямоугольники полей, где вовсю налились колосья. Крестьяне серпами ведут жатву, вымолачивают о камень снопы. У дорог желтеют рогожи, на которых сохнет провеянное зерно. Курятся сизые дымки над выжженным жнивьем. А чуть дальше темнеет свежая пашня. Мальчуган, стоя на бороне, погоняет буйволов, чтобы взрыхлить почву перед поливом. Женщины уже носят на коромыслах пучки рассады для нового урожая. Воочию видишь бесконечно повторяющийся круговорот крестьянских забот. И вот среди плодородной, преображенной человеческими руками равнины Центральной Явы вдруг возникает темно-серая громада, ощетинившаяся какими-то зубцами. Нечто похожее на динозавра, который уснул среди зелени в душной и влажной жаре.
Храм Боробудур считается одним из чудес света. У каждого человека, наверное, найдется свое сравнение для этого легендарного исторического памятника Индонезии. Мне Боробудур напомнил гигантский сказочный торт. Представьте себе уступчатую пирамиду из пяти квадратных и трех круглых ярусов, которая, словно пузатой бутылкой, увенчана каменной ступой. Вдоль нижних квадратных террас тянутся 1460 резных барельефов. Если обойти их ярус за ярусом, трехкилометровая полоса каменных картин шаг за шагом откроет взору жития Будды. Боробудур, название которого можно перевести как «святилище на холме», воплощает собой буддийскую идею о восьми ступенях на пути к просветлению. Его цоколь символизирует мир плотских вожделений. Следующие четыре яруса — борьбу человека за подавление желаний. А три круглые террасы без барельефов — последние этапы приобщения к нирване. Боробудур своеобразен тем, что не имеет интерьера. Он представляет собой монолит — обложенный камнем холм. Верующие должны поклоняться там божеству не внутри храма, а на внешней стороне его.
Серые камни пышут жаром, словно неостывшая лава. Взбираешься вверх по крутым ступеням, шагаешь вдоль бесконечных барельефов и думаешь о том, что путь к просветлению воистину нелегок. Но вот наконец вершина. Вокруг буйствует зелень. На востоке дымится вулкан Мерапи, словно напоминая о силах природы, которые на тысячу лет скрыли это чудо света от человеческих глаз. Боробудур был построен в VIII–IX веках. Он стал прототипом знаменитого кампучийского Ангкор-вата. Полтора столетия он считался духовным центром Явы, но потом из-за упадка буддизма был оставлен людьми. Вулканический пепел засыпал террасы. Джунгли обступили храм и поглотили его. Боробудур был вновь открыт лишь в 1814 году. Но после первой реставрации, проведенной в начале нашего века, оказался под новой угрозой. Видимо, потому, что не были восстановлены какие-то древние системы отвода дождевых потоков. Почва холма стала постепенно размываться во время тропических ливней. И уступчатая пирамида Боробудура оказалась как бы повисшей над пустотой.
Индонезия при содействии ЮНЕСКО почти десять лет занималась спасением Боробудура. Работы велись с применением самой современной техники. Храм пришлось, словно детский домик из кубиков, разобрать на части, чтобы укрепить холм бетоном. Параметры полутора миллионов каменных плит были занесены в память компьютера, чтобы вернуть каждую из них на прежнее место.
Повидав это чудо света, приходишь к мысли, что каждый возделанный холм на Яве чем-то сродни Боробудуру. Как и строители древнего храма, индонезийские земледельцы обессмертили себя, создав зеркальные ступени залитых водой террас.
По дорогам Явы
Путешествуя по острову Ява, прежде всего ощущаешь, как плотно заселена эта земля. Не успеет скрыться с глаз одно селение, как впереди уже маячит другое. Из 180 миллионов индонезийцев более 100 миллионов живут на Яве.
Дороги в Индонезии неплохие, с асфальтовым покрытием. Но очень узкие, почти не имеющие обочин. К тому же движение по ним очень затрудняют велорикши. Еще не так давно в одной лишь Джакарте было зарегистрировано более тридцати тысяч велорикш. После того как было решено запретить в столице этот вид транспорта, власти конфисковали коляски велорикш и свезли их на специально огороженные пустыри. Впрочем, такие своеобразные кладбища можно увидеть только в Джакарте. В небольших городах велорикша остается главным видом транспорта. Правда, у него есть конкуренты. Во-первых, это конные двуколки. Запрягают в них небольших лошадок, головы которых украшают султанами из птичьих перьев. Двуколки эти особенно многочисленны в горных районах. Там соперничать с ними велорикши не могут. На подъеме им приходится слезать с седла и толкать велосипед сзади. Новый конкурент велорикш — японские мотоциклы. Они особенно популярны у молодежи. Парни возят на мотоциклах девушек, которые садятся на багажник непременно боком и почти не держатся, каким-то чудом соблюдая равновесие.