Акт III. Рай
Новая эпоха в жизни церкви началась вступлением в должность нового председателя Совета по делам религий. Сняли генерала Карпова. Назначили Куроедова. По мановению дирижерской палочки в подвалах газет появляются статьи с броскими заголовками. От Церкви и священного сана отрекаются Осипов, Дулуман, Дарманский, Муратов, Погорелов и множество ренегатов. Их статьи стереотипны: обливают грязью бывших коллег. Тех, что не отрекаются, щадить нечего. Позволительна клевета. В августе 1962 года "Правда Востока" писала: "Может ли веровать в Бога дьякон Ташкентского Кафедрального Собора Павел Адельгейм, если во времена фашистской оккупации он бесчинствовал на оккупированной территории, издевался над советскими гражданами". Много ли читателей знает, что дьякон Павел Адельгейм родился 1 августа 1938 года и не жил на оккупированной территории?
Государство щедро одаривает отреченцев местом в вузе, квартирой, теплым местечком — всем, что требуется ренегату. Но масса духовенства не поддержала это движение, и комариный призыв повис в воздухе. Одновременно было проведено массовое закрытие храмов, монастырей, семинарий. Об этом довольно сказано в письме московских священников. Это была разминка. С приходом к власти Брежнева на волчью пасть атеизма надевается овечья маска компромисса с Церковью. Только маска. Наконец, государство разглядело главного врага — православный народ. Наконец, поняли, что административными мерами религиозное сознание не искоренишь, насилие дает обратные результаты. Но если не физическое насилие? Но если не административные запреты? Но если не моральное давление? То что же? "Змей был хитрее всех зверей полевых" (Быт. 3:1).
Сатана пал в небесном раю. Человек пал в земном раю. От коварства в раю не спрячешься. Решили сделать духовенство сообщниками в атеистической борьбе.
Верующие жаждут духовной жизни. Для утоления жажды необходим священник. Священник имеет духовный опыт. Он знает, как жить и спасаться. Священник поможет разобраться в твоей собственной душе. Священник поймет и научит. Священник помолится, если ты ослабел духом.
А что, если жаждущего напоить соленой водой?
А что, если вместо священника подсунуть атеиста?
Разумеется, соблюдая внешние формы, в рясе и с крестом. Сверху — ряса, а внутри — атеист. А что, если извратить религиозную жизнь во всем остальном? В руках государства могучая возможность: контроль за религиозной жизнью. Что, если под видом контроля взять в свои руки управление церковной жизнью? Кто помешает? Закон? "Закон, что дышло!"
Лежит тыква. Не сорвана. С виду большая, сочная. Снаружи тыква живая. Внутри — пустая. Она засохнет. Но смерть не вдруг станет приметна. Издали она долго будет казаться живою. Казаться. Что, если так поступить с церковью? Оставить неприкосновенным внешний наряд. Извратить и убить душу? Архимандрит Борис Холчев говорил: "Наступит время, когда в церковь сам не пойдешь". Так случится, если церковь утратит внутреннее содержание и сохранится в качестве маскарада для демонстрации "свободы совести" в СССР.
Венчание Павла с уроженкой Черниговской области с. Гайворон Охрименко Верой Михайловной, 13 июля 1959 год
Рукоположение во диакона 23 августа 1959 года. Вводят во врата
Справа — архиепископ Ермоген читает молитву над диаконом
Диакон Павел Адельгейм
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ВОЙНА И МИР
…несравненное право —
Самому выбирать свою смерть.
ВОЙНА (Первый путь)
1. Волк и ягненок
Итак, Церковь оставлена за пределами закона. Не случайность, не ошибка юристов. Диалектика ленинской политики в социалистической действительности. Свидетельство обреченности. "Марксизм беспощадно враждебен религии"[55]. Теперь можно сравнить позиции двух собеседников.
Советское государство обладает полнотой власти. Церковь оставлена на птичьих правах.
Советское государство имеет политическую и военную мощь. Церковь — невеста Христова. Единственная защита — крест.
Советское государство располагает полнотой гражданской власти, мерами принуждения. Церковь имеет духовный авторитет. Ее духовной власти подчиняется православный народ. Ее духовную силу признает Запад. Даже советское государство считается с ее духовным авторитетом. Только не следует преувеличивать ее возможности, путаясь в словах. Это чисто духовный авторитет. За ним не стоит никакая иная сила. Таковы позиции двух собеседников к началу диалога. Что же за диалог может быть в таких неравных условиях? Диалог волка с ягненком. Волк подыскивает правовые аргументы для завтрака. Ягненок оттягивает время.