— Ничего не понимаю, но интересно как! — причмокивал он над томиком.
…Да, так вот: как раз в сентябре девяносто шестого года Крендель получил интересную наколку от одного прохвоста. Этот прохвост был студентом биолого-почвенного факультета и набой дал ни много ни мало, а на квартиру графини. Этот кретин так и сказал:
— Там живет настоящая графиня, ей графский титул еще Екатерина пожаловала.
Сибиряк, правда, попытался вычислить, сколько ж лет должно было бы быть графине, но не смог. Аргументов против у него не было, но что-то его крестьянскую душу настораживало…
Да, стало быть, графиня. А раз графиня, то, само собой, у нее жемчугов-бриллиантов видимо-невидимо.
— Ну не могли же все чекисты отобрать! — убеждал налетчиков студент-прохвост. Налетчики сомневались.
— Чекисты, значит, не смогли, а мы сможем? — чесал в затылке Крендель. Но студент-наводчик все щебетал и щебетал соловьем — дескать, живет графиня одна-одинешенька…
— Ага, — кивал Сибиряк. — И дверь у нее нараспашку… Однако же в итоге налет решили все же совершить. План был намечен грандиозный: представляются бабке историками или журналистами, запихивают графине кляп в рот и валидол туда же (вернее, наоборот), потом собирают жемчуга в огромный мешок — и ноги в руки!
Сказано — сделано. Пошли наши друзья на дело. Надо сказать, графиня-то жила не где-нибудь, а на Невском, а проспект этот обладает магической особенностью — на нем всегда, и чаще всего в неподходящее время, встречаешь знакомых, причем, как правило, — иногородних.
Только Крендель купил у метро газету, чтобы хотя бы знать, из каких они журналистов будут, как Сибиряк встретил какого-то капитана, своего однополчанина, с которым они вместе бедовали на мысе Дежнева. Бедовали так люто, что не зайти в кафе и не выпить по этому поводу было никак нельзя. Короче, через пару тостов стало ясно, что это надолго, и Крендель начал нервничать, потому что налет срывался. Вот тут в то самое кафе и зарулил Егорка Якушев. Крендель, увидев знакомое лицо, очень обрадовался и тут же взял Егора в подельники, а тот не особо и сопротивлялся — молодость, романтика в заднице играет и, честно говоря, уже достала опека дяди Жени и дяди Дениса — туда, мол, не ходи, этого, мол, не делай, твое дело — хорошо учиться…
Короче, Сибиряк остался пить с капитаном, а грабить графиню пошли Егор и Крендель.
…Первая неожиданность поджидала их прямо в нужной парадной — там на первом этаже находился опорный пункт охраны правопорядка, из приоткрытой двери которого доносилась песня в исполнении Газманова. Налетчики переглянулись.
— Это… это даже хорошо, — попытался успокоить напарника Крендель.
— Ну… смотря для кого, — дипломатично не стал спорить Егор, чувствовавший себя стажером.
Медленно, как будто мраморная лестница могла скрипеть, подельники стали подниматься на третий этаж.
— Похоже, информация у вас не «левая», — разглядывая лепнину, украшавшую парадную, шепнул Якушев. — Лестница явно графская…
— Если что, потом расскажешь! — кивнул в ответ Крендель. Наконец они остановились перед заветной дверью — солидной, с медной ручкой.
— Трудно не вышибить дверь, а решиться на это! — наставническим тоном высказал Крендель мысль чужую, но верную.
— Трудно не сесть, а выйти, — развил тему Егор, подражая «реальным пацанам» и стараясь выглядеть умудренным.
Крендель вздохнул, перекрестился и поднес было руку к звонку, но Якушев в последний момент его удержал:
— Погоди… Дай хоть на газету глянуть!
Старший налетчик протянул младшему купленную газету. Егор развернул ее и хрюкнул:
— Ну ты даешь! Это же… эротика! Мы что, ее о дореволюционных любовниках интервьюировать собрались?!
Крендель виновато вздохнул и, свернув газету в трубочку, решительно нажал на звонок.
— Толик, это ты? — раздалось за дверью.
Егору захотелось детским голосом ответить: «Я, бабушка!» — но напарничек его опередил. Крендель был далеко не дурак и понимал, что представляться сотрудниками эротического издания было бы явным перебором. Выдать себя за историков? Но, как назло, он начисто забыл все, что вычитал из Блаватской. Поэтому он вышел из ситуации по-другому:
— Мосгаз! — рявкнул Крендель и сам ойкнул, вспомнив, что находится в Питере. Однако графиню, видимо, такой ответ настолько удивил, что она безропотно открыла. Крендель надулся от гордости, а Егор, удрученно глянув на напарника, вежливо обратился к хозяйке — маленькой опрятной старушке, растерянно хлопавшей глазами на пороге: