— Нет, это как-то не ко мне, — ответил Илья. — Это совсем не мои эротические мечты. Надеюсь, ты несерьёзно говорила? — уже с опаской поинтересовался он.
— Нет, вообще-то, я пошутила, — успокоила она. — Кстати, уже в процессе передумала. Так что, даже если бы ты согласился, ничего бы не светило…
— Но что-то много разговоров у нас, а дальше прихожей ещё не ушли. Может, медовый месяц порепетировать? Или… нет, мне нравится вот так: сумасшедшая поклонница похитила своего кумира…
— Я так понимаю, что она его привязала или на цепь посадила? — продолжил Илья. — Похоже, от ролевых игр мне никуда не деться.
— Заметь, про цепи не я начала! — возразила Марина. — Так что не знаю, чьи там фантазии проглядывают.
— Да я уже худшее предполагаю, — обречённо заметил Илья. — Пожалуй, единственный вариант — держать опасных девушек в поле зрения… а лучше, вообще, в пределах досягаемости… и не отпускать.
Глава 27
Марина
Шутил, шутил, а потом смотрит на меня внимательно:
— Все в порядке? Точно?
Ну, я знаю, что меня иногда надо действительно на откровенность вызывать, доставать из раковины под названием "Все отлично!", но он-то откуда знает? Может, по своему опыту и знает… А, может, на близких людей настраивается и просто чувствует. Ничуть этому не удивлюсь, потому что он часто мое состояние улавливает.
Но сейчас обо мне беспокоиться не надо — в том, что делаю, я не сомневаюсь, и меня точно никто не заставляет.
Мне всегда очень нравились такие отношения, когда двое понимают друг друга с полуслова, и шутят так, что посторонние не поймут. Такие шутки хороши и между близкими друзьями, но друзья не принадлежат тебе целиком и полностью, а вот между любовниками…
Да, забавно: Илья считает, что это ему повезло, а я вот убеждена, что и мне тоже.
Смугловатая кожа плеч — Марина снова удивляется, как это сочетается со светлыми волосами — исчерчена, если приглядеться, тонкими белесым полосками — шрамами. Не всплошную, но вот тут… и там…
Илья уже сам понимает, что надо было… что? Не поворачиваться спиной? Сказать: "Не надо меня жалеть"?
Мприна в прошлый раз умудрилась не увидеть этих отметок, но не сейчас.
Хорошо, что он всё-таки рассказал ей вкратце, где побывал, потому что начать этот рассказ сначала он был бы не в силах. Тогда уж проще надеть маску успешного человека, и пусть все отношения будут на расстоянии: "Как я рад вас видеть", а в ответ: "Да, замечательно, что нам удалось пообщаться".
А у Марины ошибкой было то, что она, шутя, начала Илью раздевать — сняла черный бархатный сценический пиджак, расстегнула тонкую белую рубашку, а потом стянула ее с плеч.
"Лучше бы сама разделась, или ему позволила себя раздеть — точно бы оба отвлеклись. А сейчас вот отвлеклись, да не на то, что нужно…"
Она положила руки ему на плечи, поцеловала чуть заметные шрамы.
— Вот так продолжай, но ни о чем плохом не думай, — Илья развернулся к ней и спрятал в объятиях. — Не делай из меня принцессу нервную, — повторил он когда-то сказанное. — Ничего не случилось, а то, что было, давно прошло. Я больше не позволю прошлому испортить жизнь ни тебе, ни мне.
— Ты прав, — выдохнула Марина ему в грудь. — Все закончилось. Если об этом каждый раз вспоминать — много чести этим гадам будет. Но почему какая-то тварь — и я даже не имею в виду эту гадину! — почему кто-то живет себе спокойно, и никаких проблем не знает, а тебе… — и она не стала заканчивать фразу, опасаясь, что голос выдаст.
— К черту! — внезапно ответил Илья. — Я когда-то был действительно не в себе, и, если бы меня Анита не удержала, не знаю, что могло бы случиться. А сейчас… могу спокойно смотреть людям в лицо и говорить об этом. Даже шантажировать прошлым меня, пожалуй, не получится. А тебе я сейчас настроение испортил, жаль…
— Нет, не испортил.
Игры, наверное, будут в следующий раз; а сейчас Марина, чуть выбравшись из его объятий, погладила плечи и спину, изгиб позвоночнка… потом обвела пальцами ключицы и поцеловала — почему-то ей безумно хотелось сделать это еще тогда, когда он был "ничейным" и ей не принадлежал даже в мечтах.
Она, довольно улыбаясь, была готова к тому, что Илья, конечно, позволит ей воспользоваться его телом, как ей того захочется, но он, неожиданно, откровенно млел под такими простыми прикосновениями. Словно человек, изголодавшийся именно по этому — даже не по сексу, а по женским прикосновениям, близости любимой.