и испытал тех, которые называют себя апостолами,
а они не таковы, и нашел, что они лжецы;
ты много переносил и имеешь терпение,
и для имени Моего трудился и не изнемогал.
Но имею против тебя то,
что ты оставил первую любовь твою.
Итак, вспомни, откуда ты ниспал,
и покайся, и твори прежние дела;
а если не так, скоро приду к тебе,
и сдвину светильник твой с места его,
если не покаешься. Впрочем, то в тебе хорошо,
что ты ненавидишь дела Николаитов,
которые и Я ненавижу.
Пролог
28 июля 2012 года
Нью-Йорк
– Готовы, сэр?
Я поднял большой палец, прижимаясь к стене рядом с проломом, с левой стороны. Машинально коснулся рукой цевья автомата, хотя умом понимал, что, случись на улице ночной вертолет-охотник, – автомат не поможет. Просто с автоматом как-то спокойнее…
– Три-два-один!
На счет «один» мы выскочили из пролома, пригибаясь, бросились через улицу. Бежать было тяжело, то тут, то там обгоревшие остовы автомобилей делали эту дистанцию бегом с препятствиями. Под ногами противно хрустело стекло, запах гари шибал в нос. Не обращая внимания ни на что, я бежал за своим провожатым, ориентируясь только по его спине. Сержант ходил этим путем до штаба не один раз, и прошлые разы он был безопасным…
– Сюда, сэр…
Нырнули в пролом, темнота сразу подействовала как-то… успокаивающе. Положив руку на пистолет, я осмотрелся.
– Чисто.
– Чисто, – подтвердил и я.
Мой провожатый улыбнулся:
– Еще немного, сэр. Лаз почти рядом…
Громыхнуло, содрогнулась земля, с потолка посыпалась пыль. Что-то угрожающе заскрипело…
– Еще одно попадание – и нас тут похоронит… – высказал я беспокоившую меня мысль.
Сержант, выделенный мне в провожатые командованием позиционного района Омега-Браво, надвинул на глаза ночник, пробежался взглядом по стенам, изучая метки. Совсем недавно в стандартный комплект снаряжения солдата армии САСШ поступили специальные химические карандаши, написанное ими было видно только в прибор ночного видения. Прочитав оставленную до него неизвестными героями этой войны наскальную живопись, сержант достал свой карандаш, сделал на стене несколько своих пометок…
– Готово, сэр. Судя по записям, впереди чисто.
Я скептически хмыкнул. Совсем недавно я потерял человека из своего отряда только потому, что в первый и последний раз поверил находившимся рядом североамериканцам, что впереди чисто. Десантники могли быть в любой точке города, в том числе и внутри позиционных районов. Не говоря уж про бойцов САС, с которыми мы пару раз цапнулись. Неслабо так цапнулись…
– Не верю я записям… – С этими словами я достал из разгрузки тепловизорную насадку, начал устанавливать ее на винтовку впереди прицела. Примерно прикинул: пара часов в батарейках еще точно есть, а вот дальше батарейки придется либо доставать новые, либо подзаряжать имеющиеся в полевых условиях. Раньше, конечно, таких вот устройств, как компактный тепловизорный прицел, дающий возможность видеть даже сквозь стены, не было – но и голова насчет того, где взять батарейки посреди разрушенного войной города, тоже не болела…
– За мной. Скрытно только. Пошли.
Ползти по коридору было тяжело, весь он был засыпан кирпичом и мусором, а в центре и вовсе обрушен. Пахло дымом, паленой пластмассой, горелым мясом. Массивная бетонная плита при прямом попадании, скорее всего вертолетного НУРС, ушла вниз, открывая прямую дорогу на второй этаж…
– Делаем со второго этажа…
Сержант тяжело сопел где-то позади. Вот она, разница между спецами и штурмовиками, даже отлично подготовленными. Спеца ты не услышишь, пока он тебя ножом по горлу не чиркнет…
На втором этаже еще один НУРС выломал кусок стены – но устроился я не там, а на груде мусора, встав на колени. Если дом под прицелом снайперов – то именно на этом проломе как на наиболее удобной снайперской позиции сосредоточено их внимание. Я же не просто в коридоре – я сместился в дверной проем одной из комнат, ограничивая себе зону обстрела, но приобретая относительную безопасность. Заметить меня будет сложно…
Повел прицелом, медленно, сантиметр за сантиметром осматривая улицу, которую нам предстоит пересечь. Все то же самое – разбитый, обгоревший остов машины, разорванный пополам прямым попаданием ПТУРа, скорее всего вертолетного, автобус, который использовался в качестве баррикады. Массивное здание молла, от которого остался только остов, – стены, перегородки, в основном стеклянные или из гипсокартона, выбиты, кое-где на этажах что-то горит, ослепительно белым заревом полыхая в перекрестье прицела. По улице стелется тяжелый, чадный дым – где это еще возможно, обороняющиеся жгут соляр, пластмассу и все, что может давать хороший дым – чтобы хоть как-то уберечься от высокоточного оружия. Впрочем, британцы высокоточное оружие берегут, применяют его только по выявленным штабам и особо важным целям. А так – долбают из развернутых на своих позициях гаубиц, добивая тяжелораненый город…