С рабочей же силой, по крайней мере, неквалифицированной, проблем не было вообще - народа в окрестных селах было предостаточно. Изначально советские коллеги дёрнулись было устроить новый 'Беломорканал', но потом неожиданно передумали. Народ набирался на стройку организованно, но без каких - либо перегибов. Тем более что вопрос с оплатой решили этаким... оригинальным способом. Договора заключались с колхозами, а не с самими колхозниками. С колхозами же рассчитывались преимущественно не деньгами, а услугами и продукцией. Причем, что характерно, продукцией харьковской - на ура, например, шёл универсальный комплекс оборудования для производства круп и муки харьковского машиностроительного предприятия 'Укр. Агро-сервис'. Цену же за эту продукцию советские ответственные товарищи выкатили колхозам такую, что харьковчане только обалдело хлопали глазами. Услуги тоже были специфические, но необходимые - поскольку работники снимались с полей в разгар сезона, в колхозы срочно поставлялась техника. В основном, тоже харьковская, но уже - в аренду, на период сельхозработ. Учитывая, что один комбайн может заменить на уборке зерна целую деревню с серпами, крестьяне в итоге ничего не теряли.
По идее, чисто технические заморочки были для Игоря чужой епархией, но вникать волей-неволей приходилось во многие вопросы. Он возил в Горький специалистов, размещал их, договаривался с местными властями. Чаще всего приходилось общаться с первым секретарём Горьковского обкома партии Родионовым. Михаил Иванович, совсем недавно севший в кресло первого секретаря обкома, до этого был председателем Горьковского облисполкома, поэтому в вопросах связанных с взаимодействием с Харьковом, решительно оттер в сторону своего бывшего заместителя Третьякова, хотя это не сильно соответствовало формальному разделению властей. Педагог по образованию, в 33 года ставший руководителем такой достаточно сложной области как Горьковская - учитывая количество оборонный предприятий - мужиком он был знающим и, как многие представители сталинских кадров - эффективным управленцем и карьеристом, в хорошем смысле этого слова. После войны Родионов дорос до поста председателя Совета министров РСФСР. Кончилось, правда, для Родионова это плохо - в 1949 г. он был арестован в рамках 'Ленинградского дела', приговорен к 'высшей мере', и в следующем году расстрелян. Впрочем, его предшественнику по Горькому, Алексею Ивановичу Шахурину, чье место занял Родионов, как помнилось Игорю, повезло тоже не так уж очень. Сейчас, в 1940 он был большой шишкой - аж Народным комиссаром авиационной промышленности СССР, но с 46-го у него тоже должна была начаться чёрная полоса - вплоть до лета 53-го. Хотя, с другой стороны, он-то, в отличие от Михаила Ивановича, дожил до реабилитации и еще шесть лет, до пенсии, проработал на высших государственных должностях...
Встречаться с областным руководством приходилось часто заполночь. Формально, отчета у Игоря Родионов требовать не мог - Комиссариат подчинялся властям Харькова, и, опосредованно, курирующей организации - тому же НКВД. Причем на союзном уровне. Так что в области Волков не был обязан докладывать никому - даже начальник УНКВД области Губин мог его только о чём-либо попросить, но никак не требовать. Владимир Владимирович, оказавшийся ровесником Игоря, мужиком был вполне вменяемым, расклад понимал очень хорошо и особо не возникал, хотя и, явно, хотелось. С другой стороны, сам Игорь, которому приходилось постоянно общаться и решать вопросы и с Родионовым и с Губиным, решил не борзеть и работать с местным руководством, как говориться, по-человечески. В конце-концов, подписку о неразглашении хода работ перед руководством области с него никто не брал. А для дела лучше, если первый секретарь обкома, а тем более начальник УНКВД будут знать о ситуации из первых рук, а не только из докладов своих сексотов, в наличии которых Игорь не сомневался.
Наладить контакт с Губиным Игорь так толком и не смог. Хотя по работе они сотрудничали вполне нормально, во внеслужебном общении двойной тезка бывшего российского президента человеком был тяжелым и не контактным. А скорее, просто осторожничал. Тем более что харьковчане для НКВД были страшной головной болью. Какие подписки с человека из 2008 г. ни бери - он всё равно по сравнению с ровесником из 1940 г. - болтун ужасный. Чисто как профессионалу, Губину можно было только посочувствовать. Сотни харьковских специалистов, работающих в Горьком и области, совершенно не настраивали чекистов на благодушное к себе отношение.