Стоило понадеяться на преподавательницу древних рун, профессора Бабблинг, и преподавательницу нумерологии, профессора Вектор. Эти молодые женщины в силу особенностей собственных предметов очень любили систему и правила. Сдружившись на фоне близкого возраста и схожего значения имен*, волшебницы представляли собой довольно грозную силу, если уж хотели чего-то добиться. Но за все годы своего пребывания в Хогвартсе к их мнению Дамблдор прислушивался едва ли больше, чем к словам Трелони, хотя женщины учили детей весьма и весьма сложным наукам и в своих областях слыли настоящими знатоками.
Именно стараниями этих дам классы нумерологии и рун были оборудованы по самым последним веяниям, а программа обучения соответствовала современным реалиям, в то время как тому же Флитвику все еще приходилось отрабатывать со студентами кое-какие чары на фруктах, а МакГонагалл продолжала вдалбливать трансфигурацию по программе пятидесятилетней давности, полностью игнорируя статьи в журналах и исследования ее коллег.
Все собравшиеся понимали, что образование в Хогвартсе уже довольно давно отстает от общемирового магического, что Министерство по какой-то причине не пытается подтянуть программу до какой-то приемлемой планки, что директор из года в год отказывает педагогам в любом обновлении оборудования, прикрываясь нехваткой денег, и что лишь от самих учителей зависит, какими знаниями будут обладать студенты перед выпуском. Септима и Батшеда в этом отношении довольно быстро перестали полагаться на других, использовали свои связи и славу мастеров, чтобы не выклянчивать у Дамблдора лишние сикли на расходные материалы, специальные чертежные линейки или так необходимые им подписки на журналы из разных уголков света.
У Флитвика и Снейпа таких обширных связей среди коллег не наблюдалось, но и они делали все, чтобы не только самим знать нововведения в изучении чар или зелий, но и передать знания дальше. Жаль лишь, что к их мнению Альбус тоже едва прислушивался, иначе бы в письмах первокурсникам давно бы упоминалось несколько котлов на выбор, а кроме учебника по чарам дети покупали бы специальные руководства по сотворению заклинаний, где подробно расписывалась методика разработки мышц кисти и руки, а так же подробнейшим образом объяснялись схемы взмахов палочкой, принцип произнесения заклинаний на примере разных стран и то, как развить в себе ощущение магии.
Но директор не слушал, Минерва за ним повторяла, скептически поджимая губы, а юные волшебники покупали отвратительные по качеству котлы, на уроках чар Филиусу приходилось начинать объяснять основы, которые дети могли бы изучить заранее хотя бы в виде теории, а МакГонагалл продолжала верить, что ее предмет самый сложный, раз не у всех детей на занятиях выходит освоить очередное заклинание-формулу.
Хуже того, Минерва еще умудрялась вливать в уши магглорожденным то, от чего у Снейпа едва не появлялась седина. Так он сам три дня назад слышал от шумной мелкой всезнайки с Гриффиндора, что писать пером студентам необходимо для того, чтобы лучше освоить управление палочкой. Об этом ей, оказывается, сказала профессор МакГонагалл. Флитвик, услышав такое, пришел бы в ярость, ведь сам он не повторял детям подобные отсталые сентенции вот уже лет тридцать, с тех пор как появилась методика обучения владению палочкой. А Бабблинг бы на это добавила, что магический мир использует более традиционную пергаментную бумагу, которая плотнее обычной маггловской и изготавливается особым способом, позволяющим листам сохраняться долгие и долгие годы, а также чернила, перья и перьевые ручки потому, что конструкция шариковых ручек и состав обычных маггловских чернил не так уж надежны и удобны, ведь в мире магии чернила не должны выгорать, бумага портиться всего через десяток лет. Ко всему прочему, лишь пергамент и чернила магического происхождения позволяют напитывать себя магией, а без этого невозможно написать гримуар, добавить в письмо магическую подпись или начертить действующую руническую цепочку.
— Мы не должны отступать, — явно разделяя с деканом Слизерина опасения, решительно заявил Флитвик. — Мы — учителя Хогвартса. Мы дали клятву оберегать детей.
Это было правдой. А когда-то даже имело бы значение мнение сразу трех деканов школы. Но это было в те времена, когда такой должности, как директор Хогвартса, просто не существовало. И даже позже, когда директорами были волшебники, чтящие традиции. Но уже при Диппете были заложены основы нового управления школой, а Дамблдор продолжил его дело, всячески низводя положение деканов до незначительной приставки к фамилии. Даже Попечительский совет теперь имел мало власти в школе, а в Министерстве мнение директора ставили выше, чем мнение деканов или членов Попечительского совета.