С того момента молодой лорд перестал спать по ночам, ему все время снилось, как Темный Лорд является в Малфой-мэнор и убивает беременную Нарциссу и малыша в ее чреве. Состояние Северуса тогда было не лучше, но Люциус не замечал этого, поглощенный собственным горем.
Малфой и Снейп врали Лорду о сроке Нарциссы, но в любой момент обман мог раскрыться, стоило той же Белле навестить сестру. Леди Лестрейндж, казалось, свихнулась не меньше самого Темного Лорда и с радостью бы донесла на родную сестру.
В тот жуткий 1980й Люциуса и Нарциссу спас Снейп, сварив зелье, вызывающее преждевременные роды. Никто из них троих не переживал о неминуемом откате за подобное, каждый отдал по несколько лет жизни за то, чтобы спасти невинное дитя, которое могло стать жертвой безумного тирана. Это Поттеров или Лонгботтомов Лорду предстояло выследить, а Люциуса он бы смог заставить через Метку не просто принести сына, но и уложить ребенка на алтарь, чтобы повелитель смог с помпой избавиться от возможного противника. Но все прошло даже хуже, чем трое волшебников могли себе вообразить.
Следующие месяцы превратились для молодого лорда Малфоя в кошмар. Зелье серьезно подорвало здоровье Нарциссы, и Люциус вновь не мог спать, боясь, что в любой момент любимая женщина покинет его после приступа тихого удушья или очередного обильного кровотечения. Блондин не смыкал глаз ночью, отслеживал сон супруги, вздрагивал от каждого ее тихого болезненного стона и сходил с ума, если ей становилось хоть немного хуже, а потом накачивал себя бодрящим, чтобы продержаться весь день. Люциус больше не заискивал и не плел паутину лжи в Министерстве, он просто покупал людей, должности, сведения. Он делал все, чтобы закончить с обязательными делами как можно быстрее, и возвращался домой. Но порой бодрящее не справлялось, и тогда молодой лорд проваливался в черные липкие сны-кошмары.
При встречах с Северусом они более не обменивались «комплиментами» внешнему облику друг друга. Оба за какой-то год из молодых и сильных волшебников превратились в собственные тени. И воспитательные мероприятия Темного Лорда уже не могли сделать худе, даже почти не пугали, зато после них только крепла ненависть. Не к магглам, не к магглолюбцам, а к самому Темному Лорду. И сил хватало лишь на то, чтобы скрыть истинные чувства за ментальными щитами.
Октябрь 1981 принес Люциусу то освобождение, которого он уже и не ждал. И ни короткое заключение в Азкабан, ни гигантские штрафы, ни впавший в депрессию Снейп после этих почти двух лет кошмара не могли испортить то чудеснейшее чувство свободы, которое овладело Малфоем на какое-то время. Ровно до тех пор, пока кое-как пришедший в себя Северус не выдвинул предположение, сделанное на основе поведения и туманных высказываний Дамблдора, что Темный Лорд однажды каким-то образом вернется.
С тех пор Люциус жил в бесконечном тревожном ожидании, которое давило на него и близких больше, чем открытое презрение некоторых волшебников или то унижение, которое Малфой ощущал, продавая через гоблинов некоторые семейные реликвии. Но если днем лорд как-то справлялся с собой, то во сне никакие щиты не справлялись с давними страхами.
Опустив голову, мужчина подставил ее под поток воды, желая, чтобы горячие струи выбили из него все ненужные мысли. Напор был достаточно сильным, чтобы через какое-то время заболела кожа, а с болью пришло облегчение.
— Ну и жара! — услышал волшебник внезапно и резко обернулся, взметнув ворох капель по всей ванной комнате. — Люц, тебе настолько холодно? Да ты так сваришься!
Вопреки собственным словам, Нарцисса смело шагнула через бортик высокой громадной ванны, отодвигая шторку, и нырнула под локоть супруга, оказываясь между ним и стеной. Вода тут же огладила ее стройное тело от макушки до самых пяток, волшебница взвизгнула и махнула рукой, меняя и напор воды и ее температуру.
— Сумасшедший, — сообщила она и запрокинула к Люциусу лицо, часто-часто моргая.
Краем сознания лорд отметил, что Нарци впервые за последние несколько лет колдовала без палочки и невербально настолько легко, полностью занятый видом крохотных сияющих капелек на ресницах любимой и ее мягкой игривой улыбки.