Гарри Поттер же прямо сейчас не был похож ни на мать, ни на отца. При всем желании Снейп не мог поплеваться ядом в этого юного мага, прекрасно осознавая, что его обвинения беспочвенны.
«Хотя… Он еще не был у меня! — возвращая себе душевное спокойствие, вспомнил Северус. — Это Лили была хороша в зельях, а вот олень так и норовил насыпать в котел всего, что под руку попадется».
Будучи честным с собой, зельевар следом признал, что Лили не была прирожденным зельеваром, просто отличалась старательностью, что на фоне других растяп-гриффиндорцев смотрелось впечатляющим. Но истинно талантливые в чем-то люди в принципе рождаются редко. Даже в семьях к этому предрасположенных. Тот же старший Поттер вполне мог стать неплохим артефактором, но угробил свой врожденный талант ленью. Так что старательность — тоже в каком-то смысле талант, в некоторых случаях способный превзойти прирожденные умения.
— Кстати, перед обедом Минни обмолвилась, что сегодня на ее уроке Гарри Поттер был первым и единственным, что справился с заданием, — припомнила вдруг Спраут. — Так что… поздравляю, Филиус, дорогуша, ты в этом году лидируешь со своими воронятами!
— Да? — подпрыгнул в кресле маленький профессор. — Но разве у Минервы вчера не справилась эта девочка… из магглорожденных?
— Минни восхваляла свою Грейнджер, — согласилась Помона, — но я прекрасно помню, что речь шла лишь о заострившемся кончике спички, а твой выполнил задание до конца. — Вспомнив что-то Спраут расхохоталась и тут же пояснила для всех: — Поттер сначала сидел, смотрел то на доску, то в учебник. Даже палочку не вынул. Минни на него чуть не наорала. А он ей: «Профессор, как понять, сколько силы нужно приложить для превращения?»
Учителя и колдомедик разом прыснули, представив лицо МакГонагалл, которой первокурсник задает такой нетривиальный вопрос.
— И вот что она ему могла ответить? — хихикнула преподаватель-герболог. — Велела, пусть и вежливо, помалкивать и заниматься. А этот мальчишка через минуту взял и превратил спичку в иголку. Даже без неудачных попыток. Практически с первого раза.
— Настоящий вороненок, — осклабился довольный Флитвик.
В итоге было решено, что в ближайшие выходные первым своих первокурсников на осмотр приведет профессор чар, а уже потом деканы решат, кто будет следующим.
Глава 25. О подозрениях и сомнениях
— Ты уже написал эссе по трансфигурации? — с тоской спросил Терри, падая на кровать. — Я перерыл и учебник, и пару книг… Да, написал, но ни капельки не понял. Вот как можно такое задавать?
Гарри пожал плечами. Он и сам не знал ответа. Профессор МакГонагалл почему-то считала, что дети должны спокойно ориентироваться в тех сложнейших словесных конструкциях, которыми изобиловал учебник и которые она сама всем диктовала. Вероятно, к третьему или более поздним курсам это понимание и приходило, но у первокурсников от записанного и прочитанного вскипал мозг.
Поттер покосился на полки с собственными книгами, припоминая, что взял с собой по трансфигурации, но выходило так, что и книги из домашней библиотеки мало чем могли помочь со школьной программой: их написали или слишком давно, еще на староанглийском, или слишком заумно для ребенка. Сам Гарри в целом предмет понимал, но пока не мог внятно облечь свое понимание в более простые объяснения.
Да и его навыки…
Размышляя над тем, что было изложено в учебнике, Гарри не без легкого недоумения осознал, что отсутствие систематического обучения магии с самого начала привело к странному результату. Не зная законов, принципов, правил… и всего подобного, Гарри не был ничем ограничен, а потому спокойно использовал что-то вроде высшей трансфигурации, игнорируя всякие словесные формулы и взмахи, основываясь на чистом желании, фантазии и силе.
— Но тогда выходит, что слова и движение палочкой вообще не обязательны… — пробормотал он себе под нос.
— Что ты сказал? — оглянулся на него Бут, но Поттер покачал головой и полез в рюкзак за чистой тетрадью, собираясь записать свои выводы.
Тетрадей для конспектов он выделил с запасом, а потому у него нашлась и лишняя, куда мальчик решил вносить, как в дневник, свои наблюдения и теории. Тем более что теперь у него были для примера дневники и исследования других волшебников.
Этот вечер юный волшебник решил провести в обнимку с невероятно увлекательными записками одного колдомедика, жившего почти сто лет назад. Тот работал в клинике Святого Мунго, но дружил с парочкой домашних лекарей. Рассказывать о работе медик не мог даже близким, а потому вел дневники, внося в них самые запоминающиеся случаи, свои мысли, наблюдения и сомнения. Кто уже позже переплел тонкие тетрадочки в монументальный том с кожаной обложкой, а потом поместил в библиотеку Хогвартса, оставалось загадкой. Гарри мог лишь предполагать, опираясь на то, что когда-то рассказала ему миссис Смит. В ее практике не редки были случаи, когда родственники после смерти близкого не забирали его книги себе, а выбрасывали или отдавали в библиотеку. Видимо, именно так фонд школы и пополнился дневниками, а разрозненность записей оградила их от особого внимания как библиотекарей, так и студентов, иначе бы записки давно изъяли по настоянию тех самых семей, маленькие тайны которых колдомедик раскрыл в дневниках.