— Интересно что?
— Да нет, конечно же я все понимаю! — Голос Селда стал доверительным, а улыбка — еще более широкой. — Мы никогда не узнаем, что и каким образом он провернул. Что такое сумел придумать, что даже эта безумная парочка не смогли ничего обнаружить. И это правильно, так и надо, для безопасности! И нашей, и… ну ты понимаешь, кого. Нам лучше ничего не знать, вообще ничего, понимаешь, да? Это же Ларт! Ты же его знаешь, он всегда обо всех думает. Он ничего нам не скажет, никогда, я понимаю. Чтобы не впутывать, если вдруг что. Это же Ларт! Он такой.
Селд смотрел спокойно и ясно. И Дживс понял, что ошибался насчет отвлекательного разговора: Селд придумал себе иной способ. Куда более действенный и надежный.
====== ЕВ. Власть жетона ======
— Ну вот и какого хрена?! Ну вот скажи мне — какого, млять, хрена, а?!
Вообще-то Ларт собирался сказать совершенно не это. Но трудно соблюсти торжественность момента, когда ты почти лежишь на том, с кем пытаешься вести вежливую беседу. Да и не до вежливости тут уже как-то получается.
А все из-за этого клятого дексиста, чтоб его! Увидев залитую кровью панель, Ларт, конечно же, первым делом схватился за флайерную аптечку и полез щупать пульс и оказывать первую медицинскую. Слава гаражным техникам, портативный диагност оказался заряженным под завязку, хорошие ребята, правильные. Ларт тогда не знал еще, что вся эта кровища всего лишь из разбитого носа и нескольких ссадин, вот и перепугался не на шутку. Но диагност не ошибается, даже портативный.
Полученные дексистом повреждения на поверку оказались если и серьезнее разбитой коленки, то не намного — красных огонечков ни одного, да и желтых по пальцам пересчитать. Перелом хрящевой перегородки без смещения, незначительные рассечения поверхностного эпителия, незначительная кровопотеря, сотрясение мозга максимум второй степени, а скорее всего так и вообще первой — легкий ступор даже без потери сознания. Лучше бы, конечно, второй, оно с амнезией, но тут уж как повезет.
Когда Ларт, полицейским произволом откинув колпак (ну надо же! даже не пошел трещинами, а он-то думал, что всмятку будет), запрыгнул в салон прямо через бортик, дексист вяло шевелился, постанывал и елозил окровавленной мордой по пульту, словно огромным малярным квачем, который вместо побелки макнули в краплак. Во время сканирования пришлось придержать его за волосы, чтобы не дергался. Он не сопротивлялся, только стонал и пускал носом красные пузыри, морда у него была — словно хорошо обработанная отбивная. Будет урок придурку на будущее, чтобы не тягал рычаг на старт, предварительно не пристегнувшись.
Убедившись, что здоровью дексиста ничего не угрожает, Ларт позаботился и о собственных интересах – отыскал в аптечке шприц-тюбик универсального седатива и вкатил полную дозу в ту самую сонную артерию, по которой только что проверял пульс. Успокаивая при этом свою гражданскую и человеческую совесть тем, что спать полезно, во сне выздоравливание быстрее идет, да и не так больно, опять же. Дексист действительно почти сразу перестал стонать и шевелиться, задышал ровнее — особенно после того, как Ларт оттянул ему нижнюю челюсть и вставил между зубами распорку. Теперь дексист дышал только ртом, а кровь из носа стекала мимо, на пульт, и возможность захлебнуться ею, и ранее не очень высокая, теперь была устранена полностью. Вот и хорошо. Вот и пусть дышит и не путается под ногами.
Разворачиваясь к Сволочу, Ларт еще успел пожалеть, что так и не придумал, что же ему скажет. Ну кроме того, что, мол, «Свободен!» и все такое. А больше ничего уже не успел. Зря он про «путаться под ногами» подумал, ах, зря! Невовремя и под руку. Вернее — под ноги. Свои собственные, лартовские — и дексистские, поперек прохода раскоряченные, в которых Ларт и запутался, со всего размаху рухнув на замершего на заднем сиденье киборга. Ну ладно, ладно, не совсем рухнув, руку Ларт выставить перед собой все же успел. Левую. Правая оказалась еще и за спину вывернута — ремнем от сумки, которая, зараза, зацепилась за спинку переднего сиденья. Но левой он таки успел упереться в спинку заднего, рядом с затянутым в зеленый комбез плечом, аж в локте щелкнуло, когда навалился всем телом. Но иначе бы вообще неудобно получилось, да и количество сломанных носов могло бы удвоиться. Но больно, зараза! Вот Ларт и рявкнул — все равно бы заорал, больно же, а тут хотя б по делу.
Впрочем, зацепилась сумка весьма удачно, подтянуться на ней обратно оказалось куда проще, чем выпутать ноги. Сволочь молчал. Дышал часто, смотрел своими кошачьими глазами с кошачьей же невозмутимостью. Лицо было бесстрастным, как и полагается хорошему киборгу, разве что зрачки увеличены по максимуму. Ларту стало неловко, и тон он снизил.
— Ну я тебе что, не говорил, что ли, что обязательно что-нибудь придумаю? Ну что ты молчишь? Говорил или нет?
Киборг шевельнул губами, сглотнул, и на миг Ларту показалось, что глаза его вспыхнули рыжим, словно два отражателя-катафота. Но это всего лишь сузились до своего обычного размера расширенные ранее зрачки.
— Говорил.
— Тогда какого этого ты устроил те половецкие пляски на крыше? Ну вот какого, а?! А если бы этот придурок не успел тебя поймать?!
«А если бы я не успел…»
— Ну что ты молчишь?!
— Уточните… вопрос.
Морда как у манекена, даже не улыбнулся, да что там, ни малейшего и намека на выражение, и голос… бесцветный такой, механический. И говорит замедленно. Тоже в ступоре? Тоже приложило? Но ведь он-то пристегнут по всем правилам… Что-то серьезнее? Неужели этот придурок со сломанным носом все же успел приказать какую-нибудь системную дексистскую пакость…
— Доклад состояния! Быстро!
В другое время Ларт, наверное, удивился бы, как сильно и сразу сел у него голос. В другое время, да.
— Состояние системы в пределах нормы.
Ф-ф-фух…
— Тогда какого черта ты из себя тут изображаешь недореанимированный труп?!
Облегчение было настолько острым, что Ларт снова разозлился. Уголки губ киборга чуть дрогнули. И брови, и, кажется, что-то в глазах. Лицо перестало казаться закаменевшей маской.
— Внешний контроль по протоколу восемь зет прим.
— Всего-то! — Ларт осклабился. Ему почему-то стало смешно, возможно, сказывалась бессонная ночь. — Отменяем все эти протоколы нахрен, ясно? Никакого внешнего контроля, отныне и вовеки веков. Моего слова достаточно, или нужно обязательно выколупывать из кармана жетон и совать его тебе в нос?
Вообще-то действие полицейского жетона экранировалось разве что бронежилетом, да и то не каждым. Он прошибал даже кирпичную стенку и обычный сталепласт, словно они были картонками. И размахивали своими жетонами копы, как правило, для собственного спокойствия и взятия под контроль нарушителей-людей. Киборгам видеть жетон было не обязательно, они и так его чувствовали. Сволочь вздохнул — глубже, чем раньше.
— Достаточно.
Осторожно шевельнул плечами, словно к чему-то прислушиваясь, медленно потянулся рукой к замку безопаски. Щелкнула пряжка, ремни с шипением втянулись в гнезда. Сволочь продолжал сидеть неподвижно, глядя теперь не на Ларта, а немножко мимо, правее и ниже.
— Смотри мне в глаза!
Киборг перевел взгляд на Ларта. Странный взгляд, впрочем, Ларту могло и показаться. Зрительный контакт был ничуть не более обязателен, чем лицезрение жетона, но существенно упрощал процедуру. Так что пусть лучше будет контакт. На всякий пожарный.
— Стереть всю историю за последний месяц. Отменить все приказы временного хозяина. Удалить служебные архивы. Очистить строку назначения хозяина. Прописать в качестве нового хозяина киборга линейки Bond, идентификационный код AQPKJER-79067, речевой идентификатор «Сволочь». Этот приказ подтвержден именным полицейским жетоном за номером двадцать пять четыреста тридцать девять. Все. Свободен!
Вот так. Приказ полицейского всегда приоритетнее приказа хозяйского — иначе слишком у многих могло бы возникнуть искушение нарушать закон посредством киборгов. Но приказ полицейского приоритетен — и любой киборг подчинится ему в первую очередь. Полицейский жетон перекрывает дексистский по той же самой причине — это у себя в офисе или лаборатории они всесильны, а в городе подчиняются общественным правилам. Приказ полицейского приоритетен и отменяет все предыдущие — если, конечно, не были они отданы начальником этого полицейского, тоже полицейским и по совместительству хозяином первого порядка.