– Взяли! – скомандовала Бея.
Мы схватились за скамейку и подняли эту тяжеленную штуку.
– Вперед! – сказала Бея. Мы побежали с ней по воде в сторону двери. Рука у меня горела. И распухла раза в два.
Лавка развила огромную силу, мои ноги едва поспевали за ней. Мы летели по длинному помещению к двери.
– Поберегись! – крикнула Бея.
Вся эта махина с ужасным грохотом ударила о дверь. Скамейку вырвало у меня из рук. Она пробила дверь. Я разжала пальцы и отскочила в сторону, иначе меня бы увлекло за ней. Девочка передо мной тоже выпустила скамейку. Я налетела на нее, она – на стену. Что-то хрустнуло. Она сложилась передо мной пополам и осталась лежать на полу. Хруст был какой-то нехороший. Когда ломается кость, это слышно? Я наклонилась над телом. Это была Девочка с Ножом. Фрай- и что-то древнее, Фраймина, Фрайбурга? Она лежала неподвижно. Тронув ее за плечо, я почувствовала, насколько она худая и сильная. Как камень. Я потрясла ее левой рукой. Правая рука у меня к этому моменту ужасно распухла, болела и кровь в ней пульсировала так, словно хотела выдавить эту рану прочь.
Кто-то сзади кричал, что сломал зуб. Антония.
Еще чей-то голос – что нужно искать Инкен. Рика.
Я бы тоже хотела что-нибудь крикнуть, но не знала что. Вот она лежит тут, без сознания. От удара о дверной косяк ведь не умирают. Или?
Я положила руку ей на шею. Пульс есть.
Рядом со мной Бея организовывала девочек, чтобы оттащить скамейку, которая хоть и проломила в двери большую дыру, но так и осталась в ней торчать, – вылезти было невозможно. Скамейка была тяжелая и слишком сильно выдвинулась наружу. Бея начала колотить по краям пролома. Она встала на скамейку и стала бить ногой по сломанному дверному полотну. Делала все это она решительно, как робот-ломатель, у которого всегда в запасе есть план B, C, D и E.
Я тронула девочку на полу. Фрайгильду? Фрайурзель? Она охнула, стала ощупывать себе голову. Я хотела помочь ей подняться, но она встала сама.
– Все окей? – спросила я.
– Окей! – ответила она. Из ее уст это прозвучало очень странно. Как будто раньше она никогда «окей» не говорила. – У меня очень крепкий череп.
– Но там что-то хрустнуло.
Она ощупала себя со всех сторон.
– Часы, – сказала она. – Стекло разбилось.
Рядом Бея сумела выломать из двери большой кусок и выкарабкаться наружу. Остальные – за ней. Мы с Крепким Черепом тоже. По скамейке, через дыру в двери.
Снаружи стояли тени, взволнованно переговариваясь. Я увидела острый профиль Иветты. Теней было пять. Теперь к ним добавились еще моя и обладательницы крепкого черепа. Семь.
– Вы тоже поранились? – спросила Аннушка.
– Руку поранила, – сказала я.
– Ничего, – сказала Крепкий Череп.
– У меня зуб сломался, – сообщила Антония. – Передний.
– Когда точно она ушла? – спросила Бея.
– Черт возьми, это что, допрос? – буркнула Иветта.
– Если нас заперла не Инкен, значит, это ты, а если это ты, то я не знаю, что сейчас сделаю.
– Так, еще раз, записывайте. Я сидела с ней у костра. Мы удивлялись, почему вы не возвращаетесь. Я предположила, что, может быть, кто-то из вас упал в лужу. Она спросила: «В какую еще лужу?» И я сказала: «В лужу у водопроводных кранов». Тут она вскочила и побежала.
– Когда именно она побежала? – спросила Бея.
– Блин, ну сколько раз повторять? Сразу, как я сказала…
– КОГДА? Во сколько? Сколько минут назад?
– Десять, наверное. – Иветта задумалась. – Я недолго была у костра одна. Потом я тоже решила идти.
– Надо искать Инкен, да? – спросила Антония.
– У тебя слишком доброе сердце, – сказала Девочка с Ножом. Тут я наконец вспомнила ее имя: Фрайгунда! – Мы должны исчезнуть отсюда.
– Но я хочу знать, что здесь произошло, – сказала Бея. – Кроме того, я вместе с этой, – она показала лучом фонарика на Иветту, – никуда не пойду, пока не буду уверена, что нас заперла не она.
– Это не я! – завопила Иветта в луче света.
– Но, по твоим словам, это и не Инкен. Кто же тогда? – спросила Бея.
– Может, Мимико? – пискнула Антония.
– Да-а-а! – закричала Рика. – Мимико!
– Нет, Мимико ушла сегодня утром. Я видела, – возразила Бея.
– А почему ты это только сейчас говоришь? – прошипела Иветта.